«Противотанковые» успехи немецкой авиации летом 43-ого в советской историографии традиционно принято оценивать весьма низко. Но подобного мнения придерживались далеко не все, кому выпало попасть «на прицел» пушечным Ju-87 и Hs-129.
ДальшеРассвет 12 июля 1943 стал "огненным" не только на знаменитом "танковом поле" под Прохоровкой. В сотнях километрах севернее немецких солдат на орловском направлении разбудил грохот тысяч орудий и рев штурмовиков 1-й воздушной армии. Немецкая первая линия обороны, старательно подготавливаемая в течении 22 месяцев, была прорвана в считанные часы. К вечеру части 11-й гвардейской армии Баграмяна продвинулись на 10-12 километров. На следующий день в образовавшийся прорыв пошли танки – 5-й танковый корпус при поддержке "Илов" 224-й шад и 1-й танковый корпус, взаимодействуя с 231-й шад. Целью для танкистов 1-ого ТК стал железнодорожный узел Хотинец – перехват его позволял прервать снабжение орловской группировки противника.
По меркам лета 1943-ого 1-й танковый корпус генерал-лейтенанта Буткова был достаточно хорошо подготовленным соединением. Боевой матчастью бригады укомплектовали штатно. Выведенный с фронта еще весной 43-го, корпус имел время для боевой подготовки, причем учения по прорыву немецкой обороны проводились на реальных немецких позициях в районе Юхнова, оставленных противником при отступлении. Также проводились командно-штабные учения, одно из которых как раз было посвящено действиям ТК в оперативной глубине обороны противника при поддержке штурмовой авиации.
Хуже обстояло дело с вспомогательной техникой – их едва имелось около 5% от необходимого, причем это были изрядно изношенные еще со Сталинградской операции машины, как отмечено в рапорте "ограниченно пригодны для боевых задач". Также корпус не успел получить положенные по штату ИПТАП, минометный полк и зенитно-артиллерийский полк. Взамен последнего 12 июня прибыл 1484-й зенап ПВО в составе пяти батарей 25-мм зениток. Распоряжением комкора полк был побатарейно придан танковым бригадам, две оставшихся батареи отвечали за ПВО штаба и тыловых частей корпуса.
А вот отсутствие в значимых количествах "своей" или приданной артиллерии сказалось почти сразу – второй оборонительный рубеж немцев корпусу пришлось прорывать самостоятельно, неся потери и теряя драгоценное время. Положение ухудшили также дождь, размывший и без того немногочисленные в полосе наступления дороги. В результате передовые части 1-ого ТК перемешались с отставшими частями 5-ого танкового корпуса. Начались проблемы и со своевременной доставкой к танкам горючего и снарядов.
Немецкую оборону корпус проломил, но затраченные на это сутки дали немцам время отреагировать на крайне опасную для них угрозу тылам ГА "Центр". К месту прорыва с северного фаса "огненной дуги" направили 9-ю, 18-ю и 20-ю танковые дивизии.
Но их основным силам еще надо было выйти из боя и успеть – наперегонки с русскими танками. Для этого наступавшие корпуса Баграмяна требовалось задержать – и немцы не без оснований считали, что у них имеется подходящий для этого инструмент. Люфтваффе.
Отчасти на руку противнику сыграла и несогласованность действий советских частей. После первых дней наступления, когда высокие темпы продвижения несколько раз едва не привели к ударам по своим, командование 1-й воздушной армии начало высылать истребители для прикрытия сразу в район Хотынца. Между тем, 16 июля 1943 стало для 1-ого танкового корпуса "черным днем". С утра и до позднего вечера по наступавшим колоннам волна за волной "разгружались" группы по 50-60 самолетов. Особое внимание немцы уделили подавлению противовоздушной обороны советских частей.
Судя по всему, именно при налете на штаб полка погибли командир полка майор В.Фицов, парторг, помощник начштаба и адъютант командира. И далее – командир орудия, дальномерщик, орудийный номер, шофер... даже неполный, список потерь вполне ясно свидетельствует, что 1484-й зенитный полк был фактически стерт с лица земли: "По 1484 арм.полку ПВО недостающие соцдемографические данные дополнить не представляется возможным, ввиду того, что все штабные документы сгорели, на что имеется акт". Потери корпуса за 16 июля составили танков Т-34 - семь, Т-70-7, 49 грузовиков и 16 спецмашин. Большой проблемой стала нарушенная ударами по штабам корпуса и бригад связь: "Потеряно 7 радиостанций, 27 телефонных аппаратов и много другого имущества связи". Всего за этот долгий летний день корпус потерял 243 человека только убитыми.
Успех немецкой авиации в этот день был обусловлен возросшим напряжением сил. Так если 15 июля авиация 6 воздушного флота выполнила всего 703 самолета-вылета (в том числе 36 бомбардировщиками, 250 пикировщиками и 58 истребителями-бомбардировщиками), то 16 июля немецкие летчики сделали уже 1595 самолето-вылетов (из них 166 бомбардировщиками, 732 пикировщиками и 130 истребителями-бомбардировщиками).
Как видно из этих цифр, активность бомбардировочной и штурмовой авиации резко возросла – одни только пикирующие бомбардировщики выполнили в этот день в 3 раза больше самолето-вылетов, чем в предыдущий.
Под прикрытием авианалетов передовые части немецких танковых дивизий начали контратаковать, пытаясь отрезать и окружить вырвавшиеся вперед танковые бригады. В этих условиях командир корпуса принял решение отвести танки в леса, день 17-ого июля привести части в порядок и продолжить наступление в ночь на 18-е, пережидая светлое время на замаскированных позициях. Это помогло снизить потери – за день авиацией противника был подбит один Т-34 – но привело к потере темпа наступления. Время, которое немцы использовали для создания новой линии обороны.
Когда же 20 июля танкисты Буткова попытались прорвать её, в дело вновь включились Люфтваффе: "В связи с беспрерывным воздействием противотанковой и бомбардировочной авиации противника на боевые порядки частей корпуса, при полном отсутствии прикрытия с воздуха со стороны нашей истребительной авиации и отсутствием зенитных средств части корпуса за день 20.07.43 в районе Ильинское потеряли от авиации противника сгоревшими Т-34-13, Т-70-3, Т-60-2, СУ-122-2, СУ-76-1, подбитыми Т-34-9, убитыми 22 чел, ранеными - 43 чел."
Под бомбами погибли начаштаба 89-й и 159-й танковых бригад.
Особенно от налетов вражеской авиации пострадала 159 тбр, потерявшая 13 танков сгоревшими и 6 подбитыми. О том, что происходило, красноречиво свидетельствуют строчки из отчета 20-й тбр: "В районе обороны бригада с 8.45 до 13.00 подвергалась беспрерывному налету бомбардировочной и штурмовой авиации противника. Штурмовики вооруженные противотанковыми пушками расстреливали танки с бреющего полета. При чем стрельба велась не только по танкам, но и все стога сена и укрытия подверглись обстрелу."
Именно, после 20 июля в отчете корпуса появляется вынесенная в заголовок фраза об отходе в лес "дабы не нести излишних потерь". Фактически речь шла о сохранении корпуса в сколько-нибудь боеспособном виде.
20 июля авиация 6 воздушного флота выполнила 1120 самолето-вылетов, (в том числе 281 бомбардировщиками, 387 пикировщиками, 36 истребителями-бомбардировщиками и 61 противотанковыми самолетами). Преимущественно в этот день противотанковые самолеты (в основном Hs-129) были использованы немцами для ударов по 1-му танковому корпусу. В последующие дни немцы также не оставляли танкистов Буткова без внимания. " 28.7.43 5. На участке действий частей корпуса появились два противотанковых самолета, которые с 11.00 подбили: 159 тбр – 5 танков Т-34 – сожгли.». На следующий день произошло уточнение данного эпизода и понесенных в ходе него потерь: «В 11.45 над боевыми порядками появились два противотанковых самолета, которые с бреющего полета расстреливали танки. В результате боя бригада понесла потери… от авиации противника: сгорели – Т-34 – 3, Т-70 – 1, разорвано взрывом на части Т-34 – 1.»
Именно действия немецкой авиации, как подчеркивало в своем докладе командование корпуса, привели к тому, что первоначальный план быстрого захвата узла Хотинец не был выполнен.
Удары немецкой авиации настолько "впечатлили" штаб 1-го танкового корпуса, что в отчете была не только повторена просьба о придании "своего" зенитно-артиллерийского полка, но и заявлено, что: "для борьбы с противотанковой авиацией и самообороны танка необходимо иметь в танках снаряды шрапнельного действия с установкой на картечь".
(Замаскированный Т-70 в засаде, лето 1943 года. К этому времени искусство маскировки в РККА достигло очень высокого уровня)
Однако стоит учесть, что 6-й ВФ "отвечал" за весь центральный участок Восточного фронта.
Наступления под Орлом и на т.н. "Миус-фронте" в Донбассе оттянули на себя немецкую авиацию с Курской дуги. Да и под Орлом немцы буквально "разрывались", пытаясь успеть "притормозить" и 11-ю армию Баграмяна и также перешедшие в наступление соединения Брянского фронта. Между тем, сила и размах "сталинских ударов" только увеличивалась – так, уже 26-ого июля на Хотинец двинулся не потрепанный корпус, а переданная Западному фронту 4-я танковая армия. Брянский фронт для продолжения наступления получил 3-ю танковую армию. Против такого лома у Люфтваффе достойного приема уже не нашлось.
(с.) Андрей Уланов и Александр Томзов