Это было одно из самых курьезных формирований Первой мировой войны. 35 бодрых, коротко стриженных барышень в матросской форме учились строю, зубрили устав, слушали отделенного командира и мечтали умереть за Родину. На ленточках их бескозырок золотилась надпись: «Морская женская команда».
Читать дальшеЛетом 1917 года Временное правительство приступило у созданию женских частей. Самой известной из них стал батальон Бочкарёвой. Однако современников больше поразила морская женская команда из 35 матросок – она стала символом победившего феминизма. Правда, на флот в итоге попали только 6 женщин.
Третий год пребывания в окопах Первой мировой действовал угнетающе на российских солдат. Падала дисциплина. Появлялись будоражившие умы листовки. Наблюдались отказы выхода на позиции, убийства ненавистных офицеров, дезертирство. Армия разваливалась. В это сложное время Временное правительство решило пойти на пропагандистский шаг, который, как казалось, поднимет дух армии – формирование женских частей.
Эта новация получила огромное одобрение «освобождённых женщин России». В обращении Московского женского союза говорилось: «Ни один народ в мире не доходил до такого позора, чтобы вместо мужчин-дезертиров шли на фронт слабые женщины. Женская рать будет тою живою водой, которая заставит очнуться русского богатыря».
Женщины России писали письма, посылали делегаток, требовали сформировать из добровольцев воинские части и немедленно отправить на фронт, выражали желание работать в оборонной промышленности, Стихийно возник Женский союз, который на одной из частных квартир в Петрограде (а потом, после официального разрешения военного министра – в здании Коломенского женского института), занялся записью добровольцев в женский батальон.
Иллюстрированный художественно-литературный журнал «Искры» в 1917 г. писал: «Как мы уже сообщали, в Петрограде образовался женский союз помощи родине, ставящий своей целью активную защиту родины на фронте. Главная его задача – образование женских батальонов смерти, которые дадут присягу в первых рядах наступать против врага»
Официально на октябрь 1917 года числились: 1-й Петроградский женский Батальон смерти, 2-й Московский женский Батальон смерти, 3-й Кубанский женский ударный батальон (пехотные); Кавалерийский 1-й Петроградский батальон Женского Военного Союза; Морская женская команда (Ораниенбаум); Минская отдельная караульная дружина из женщин-доброволиц. На фронте побывали первые три батальона, в боевых действиях участвовал только 1-й батальон Бочкарёвой.
Наиболее интересна судьба Морской женской команды. Если женщины в то время, пусть и в тыловых и обслуживающих частях (медицина, связь) всё же служили, то появление их на флоте произошло впервые. Это вызвало фурор не только в России, но и во всём мире, так как, в том числе, шло против одной из главных заповедей моряков «не иметь женщин на корабле».
30 июня 1917 года начальник Кольского района и отряда судов обороны обратился в Петроградский комитет кружка «Русские женщины сплотитесь» с письмом, где писал: «Для обслуживания береговых учреждений Кольской морской базы и различных жизненных потребностей необходима женская организованная артель в 100–150 человек. Жалование всем при бытовом помещении и столе матросской порции 90 рублей в месяц» (такое жалование тогда получал унтер-офицер).
Первым делом выбрали официального представителя в комитет команды — Евдокию Меркурьевну Скворцову, учительницу.
12 июля по флоту и морскому ведомству за подписью А.Керенского был объявлен приказ №397 об организации Первой морской женской команды при Морской учебно-стрелковой команде в городе Ораниенбауме, численностью в 150 человек. После прохождения строевого обучения предполагалось отправить эту команду для обслуживания береговых учреждений Кольской морской базы.
Тем же приказом предписывалось принимать «женщин с крепким здоровьем, ввиду особенностей зимней службы в арктическом климате». Из-за строгих «арктических» требований отобрали только 35 человек. Поэтому морской министр приказал морскую женскую команду расформировать, а «записавшихся же в неё считать кандидатками на соответствующие их специальностям обязанности, если таковые могут быть применены к морскому ведомству, предоставив им поступать по вольному найму на освобождающиеся вакансии». 15 августа 1917 года этот батальон был фактически расформирован.
Но военные просчитались. 22 августа Комитет «Русские женщины, сплотитесь» обратился в Главный морской штаб за разъяснением, какие должности по вольному найму могут замещаться доброволицами? Комитет потребовал также признать необходимым «оставление за доброволицами права ношения форменной одежды, так как лишение таковой вызовет среди них справедливое чувство обиды, так как все поступившие в команду были обнадёжены как в этом отношении, так и в смысле дальнейшей службы».
Через день пришло решение Главного морского штаба: «Желающим из принятых в команду женщинам отправиться в распоряжение начальника Кольской базы для службы по вольному найму. Желающих отправить по месту назначения, удовлетворив проездными бланками и кормовыми по положению. Ввиду состоявшегося переобмундирования их в матросскую форму и невозможности самим приобрести необходимые платья, взамен старого и распроданного, разрешено выданное им по положению обмундирование, включая и первый срок – не отбирать».
«Мы, матросы Морской учебно-стрелковой команды, протестуем против формирования женских морских команд», – так начиналось гневное послание моряков своим сослуживицам. Матросы постарались лаконично объяснить, почему женщинам не место на флоте. «Баба в море – команде горе!» – припомнили они старую поговорку. Матросы предложили альтернативу: «Сплотитесь не в морские женские команды, не в ударные батальоны, не в батальоны смерти, а в батальоны труда и взаимопомощи!»
Однако женщины-матросы отправили копию послания с возмущёнными комментариями в Главный морской штаб. Дудоров отчитал начальника Морской учебно-стрелковой команды, после чего тот поговорил с матросами на понятном им языке. Бунт среди матросов-мужчин затих.
Но радость женщин от ношения морской формы была недолгой. 10 сентября Главное управление по делам личного состава уведомило начальника Морской учебно-стрелковой команды о необходимости переобмундирования доброволиц, отправляющихся на Кольскую базу, в армейскую форму, а «выданное им матросское обмундирование отобрать, за исключением сапог и белья».
Из числа записавшихся в сентябре в Морскую женскую команду (35 человек) в распоряжение начальника Кольского района отправилось всего 6 человек. Остальные перешли в Женский военный союз и Комиссию по трудовой женской повинности.
Оставшиеся в Ораниенбауме 29 женщин снимать морскую форму и уезжать на места «трудовой женской повинности» не стали. Они заручились поддержкой Центрального Комитета Всероссийского военного флота (Центрофлот), который 14 сентября ходатайствовал перед руководством Морской учебно-стрелковой команды: «Входя в тяжелые исключительные условия некоторых лиц женского батальона, находящихся при стрелковой команде, Центрофлот считает своим нравственным правом предоставить им временно пока находиться на своём старом месте и пользоваться всеми видами довольствия, вплоть до ношения временно матросской формы, не чиня никаких препятствий».
Тем временем, революционные идеи о всеобщем братстве, выразительные слова на публичных митингах будущего деятеля международного женского движения А.Коллонтай настолько воодушевили некоторых матросок, что их высокий покровитель вскоре вынужден был призвать к порядку: «Независимо от сего объявить лицам женского батальона, что Центрофлот, беря их под некоторое свое покровительство, уверен в том, что со стороны лиц женского батальона не будут повторяться случаи некорректного поведения, позорящие форму и достоинство матроса. При повторении же позорных деяний Центрофлот лишает их своего попечительства».
Большевики и левые эсеры с самого начала отрицательно отнеслись к идее создания женских отрядов. Петроградский Совет в начале июля 1917-го выступил с заявлением, в котором требовал расформировать женские батальоны как в силу их непригодности для несения фронтовой службы, так и потому, что в их организации можно было, усмотреть шаг буржуазии, стремящейся вести войну до победного конца.
Уже после Октябрьской революции, 8 ноября 1917 года распоряжением начальника штаба Верховного главнокомандующего была запрещена отправка женских формирований на позиции, а 30 ноября Военный совет старого Военного министерства утвердил представление о расформировании абсолютно всех женских частей. Женщины-матросы, в том числе, были вынуждены снять форму.