Жюли Д'Обиньи (1673 – 1707), более известная как Мадемуазель Мопен или Ла Мопен, была известной оперной певицей и еще более известной фехтовальщицей и дуэлянткой. Ла Мопен являлась пионером пения в диапазоне женского контральто, она выступала на вечерних представлениях крупнейшей и самой знаменитой в Европе сцены – парижской Оперы. Она участвовала бесчисленных любовных приключениях – с мужчинами и женщинами, а также спровоцировала множество драк и дуэлей (но только с мужчинами), убив или тяжело ранив на смертельных поединках не менее десяти мужчин.
читать дальшеГоворили, что она «родилась с мужскими наклонностями», а также воспитывалась как мальчик и юноша. Она часто одевалась в мужскую одежду, в которой было трудно распознать её истинный пол. Женщины привлекали её не меньше мужчин. Её мастерство владения клинком – как в показательных выступлениях, так и в смертельных поединках было исключительным, она не уступала лучшим фехтовальщикам своего времени.
Её бурная карьера и яркая жизнь были предметом слухов, сплетен, колоритных историй и вдохновили многих детелей искусства. Основываясь на образе Ла Мопен, Теофиль Готье в 1835 году создал знаменитый роман «Мадемуазель де Мопен».
Случилось так, что один из самых задиристых в мире людей родился девочкой в 1670 году, во Франции, в богатой, привилегированной и состоятельной семье, что обеспечивало ей безбедную, беззаботную и расслабленую жизнь, позволяло ей быть настоящей домашней женщиной и избежать общения с неприятными людьми и попадания в неприятные ситуации. Но такая жизнь не могла порадовать беспокойную Жюли. Её отцом был Гастон Д'Обиньи, Великий шталмейстер Франции и секретарь Луи де Лоррена, графа Д'Арманьяка, одного из семи главных офицеров королевства. На самом деле, её отец был главным ментором королевских пажей при дворе Людовика XIV и управлял королевскими конюшнями, и он не упускал возможности обучить свою маленькую дочь искусству давать обидчикам по первое число, в том числе, умению выпускать кишки из настойчивых приставал с помощью рапиры.
Он тренировал юную Жюли точно так же как юношей королевского двора, он считал важным для светской девушки вещам - танцам, рисованию и пению. Но он также считал необходимым обучить её верховой езде и управлению лошадью, умению много выпивать, играть в азартные игры, применять кулаки, защищать свою честь и наносить удары клинком в лицо тем, кто не уходит с твоего пути. Окруженная в основном мальчиками, юношами и мужчинами, она по-видимому научилась побеждать не только клинком, но и обольщением. Так что, эта высокая красавица с каштановыми волосами и пронизывающим взглядом была создана для отчаянных приключений.
Мадемуазель Мопен являла собой исключение для своего пола: она напоминала сумасбродного героя-любовника, и была лучшей среди всех фехтовальщиц и фехтовальщиков своего времени. Подтянутая, мускулистая, как мальчишка, она обладала атлетическим телосложением, исключительно белой кожей, темными каштановыми кудрями со светлыми прядями, красивым лицом, орлиным носом и чувственным ртом.
В возрасте шестнадцати лет она могла одолеть любого мужчину, который приходил в фехтовальный зал её отца. Вскоре Д’Арманьяк сделал ее своей любовницей. Как покажет будущее, она была неизменно успешна в деле укрощения мужчин, и быстро покорила сердце графа, который ввел её в королевский двор и в высшее общество.
Однако юная мадемуазель Д'Обиньи быстро показала графу, что она слишком горяча для него, и его пылкости для неё не хватает. Но пока суть да дело, он повысил в должности её отца и выдал её замуж за некоего весьма бесцветного господина, которого она по-сути игнорировала, и который предпочел уехать из Парижа в провинцию, оставив жену развлекаться самостоятельно. Назначая господина Мопена на должность, граф рассчитывал, что Жюли будет сопровождать его, но она убедила всех, что содержание, назначенное её мужу по его должности не позволит обоим жить безбедно, и осталась в Париже.
В действительности, её муж был графом или виконтом, жил в одной из заморских колоний и редко посещал Францию. И, поскольку Жюли не собиралась ехать в дальние малярийные края, чтобы быть там тихой домохозяйкой, они очень редко виделись, и он практически не играл никакой роли в её жизни. Единственное, что дал ей муж – титул, немного денег и обручальное кольцо. Все это позволяло Жюли вести беспорядочный образ жизни, которую она не смогла бы вести, будь она незамужней.
Статус замужней женщины освобождал её от многих условностей, которые ограничивали свободу незамужних женщин. А, поскольку муж был далеко, она получала практически неограниченную свободу. Судя по разгульному образу жизни, который она вела, Жюли была истинной дочерью своего отца. Свидетели расказывали, что она била продавцов в лавках/
Систематически посещая фехтовальные салоны, Жюли встретила и там барона де Серрана, с которым у нее завязались романтические отношения. Серран был опытным фехтовальщиком, и они совместно посещали фехтовальные залы Парижа, где она совершенствовала мастерство владения клинком. Один из источников утвеждал, что Серран был всего лишь конторским служащим, но большинство всё-таки свидетельствовали о том, что именно Серран тренировал ее в фехтовании, хотя она и быстро превзошла его в этом искусстве. Возможно это так, но, поскольку её отец был в близких отношениях с Лианкуром, знаменитым мастером клинка и автором “Руководства владения и тренировок с мечом” (1686), кажется маловероятным, что основная роль Серрана в её жизни состояла в обучении фехтованию.
Жюли было всего восемнадцать лет, когда эта любовная пара перешла дорогу влиятельному лицу в Париже, генерал-лейтенанту полиции, Николя-Габриэлю де Ла-Рени. Этот полицейский голова строго следил за соблюдением законов, ограничивающих владение оружием и запрещающих дуэли. По собственной ли инициативе или по наводке графа Д’Арманьяка, Ла-Рени возбудил уголовное дело против Серрана, обвинив его в участии в дуэли у церкви Кармиэлитов, которая привела к смерти его противника. Чтобы избежать наказания Серран бежал из Парижа в Марсель, взяв с собой Жюли. Он доказывал, что у него достаточно средств, чтобы обеспечить их обоих.
Когда выснилось, что материальные возможности Серрана гораздо скромнее ожидаемых, паре пришлось думать о том, как прокормить себя. Нежелая быть зависимой от Серрана (или Серран был на это неспособен), Жюли нашла себе в Марселе два вида занятий – пение и фехтование. Они зарабатывали на жизнь тем, что устраивали в тавернах фехтовальные поединки на клинках - друг с другом и с любым, кто отваживался бросить им вызов; они также рассказывали байки, а Жюли пела.
С этих пор она завела обычай одеваться как мужчина, что вроде бы более подходило для представлений с поединками на клинках. Но тем не менее, она не особо скрывала свой пол, поскольку слухи о том, что переодетая женщина в совершенстве владеет клинками и участвует в боевых представлениях вызывала у публики повышенный интерес.
Она так искусно управлялась с холодным оружием, что у зрителей возникали сомнения в том, что она на самом деле женщина, и как-то один из зрителей заявил, что она в действительности парень, ученик и протеже какого-нибудь мастера фехтования. Взбешенная этим заявлением, Жюли бросила рапиру задрала полу рубахи, так что вся публика могла сама судить, к какому полу принадлежит мастер фехтования. После этого эпизода восторгу публики не было предела.
Сама Жюли или кто-то еще осонал, что она обладает красивым (хотя еще не идеально поставленным) голосом контральто (самый низкий диапазон женских голосов). Она сумела добиться прослушивания у директора Марсельской Академии, композитора Пьера Голтье, который сразу принял ее на оперное отделение, несмотря на отсутствие опыта. Мадемуазель Д'Обиньи стала сенсацией, поскольку женское контральто было тогда новшеством во французской опере. За три месяца, дама, известная до этого в Марселе только как Ла Мопен, превратилась из неопытной уличной певички в звезду, выступавную под своей девичьей фамилией в одной из ведущих в Европе оперной труппе. Серран теперь ушел на второй план, и Ла Мопен закрутила серию любовных романов – как с мужчинами, так и с женщинами.
Итак, Серран ей наскучил, и она заявила, что ей вообще надоели мужчины. Уже имея опыт привлечения внимания молодых дам, которые поначалу принимали Ла Мопен за мужчину, она решила, что сильная мужественная дама будет хорошо смотреться в городе рядом с юной блондинкой, которая будет выгодно оттенять ее темнокаштановые кудри.
Вскоре прекрасная блондинка, возможно принявшая Да Мопен за мужчину, увлеклась ею, а та отвечала ей страстной взаимностью. Но родители юной дамы не одобрили эту любовную связь и быстро отправили дочь в монастырь к визитанткам (Орден Посещения Пресвятой Девы Марии), чтобы разлучить эту пару. Но наш “герой-любовник“ последовал за ней, поступив в монастырь новичком. Вскоре, когда одна из монахинь умерла, Ла Мопен положила мертвое тело на кровать своей любовницы, подожгла келью и в возникшей неразберихе сбежала вместе с любовницей.
Они скрывались в течение трех месяцев, пока Ла Мопен не бросила юную послушницу, которая пристыженная вернулась к родителям, а потом и в монастырь. Трибунал области Экс-ан-Прованс провел заочное слушание дела Ла Мопен и приговорил ее к сожжению за преступление за похищение послушницы, перемещение мертвого тела, поджог монастыря и неявку в трибунал. Любопытно, что обвинение было предъявлено “господину” Д'Обиньи, вероятно для того, чтобы скрыть деликатную сторону этой гомосексуальной любовной связи.
Узнав о приговоре трибунала, Ла Мопен спешно покинула Марсель и направилась в Париж, до которого она добиралась несколько месяцев. Она объявилась около Орлеана в тяжелом положении – она опять стала зарабатывать пением в тавернах и постоялых дворах в долине Луары. Она отдавалась этому занятию с большим рвением, что являлось главной чертой её характера. Она утверждала потом, что даже сочиняла незамысловатые песенки, и исполняла их, радуя неприхотливую провинциальную аудиторию.
Поскольку над ней висело тяжелое обвинение трибунала, Ла Мопен не могла сразу ехать в Париж. Вместо этого она направилась севернее, в Руан, где встретила молодого певца, на несколько лет старше её, Габриэля Винсента Тевенара, сына повара из Орлеана. Он бросил свою работу у отца на кухне, чтобы сделать карьеру певца. Как и Ла Мопен, он направлялся в Париж и практиковался в пении в провинции. Как и она, он был одарен певческим талантом. Не удивительно, что Тевенар страстно влюбился в Ла Мопен.
Далее она направилась на юг, в Пуатье, где встретила стареющего пьяницу Марешала, который раньше был талантливым музыкантом и актером и распознал в Ла Мопен талант, место которому, как он считал, - на парижской сцене, а не на заброшенных околицах. Он убеждал её: “Если вы пожелаете, вы можете стать лучшей певицей в Париже, вместо того, чтобы вести скитальческую жизнь”. И она согласилась. Некоторое время Марешал тренировал её, но стал окончательно спиваться, так что не мог связно говорить. Он дал ей максимум, что мог, и, по словам самой Ла Мопен, “то, чему он научил меня, стало для меня откровением”. В конце концов, спившийся Марешал отправил ее, посоветовав ехать в Париж, заняться там чем угодно и искать пути в театр. Он уверял её, что, если она постарается, удача её не покинет. Она последовала советам Марешала и направилась назад в Париж, но в Вильпердю, к югу от Тура у неё состоялась ещё одна встреча, изменившая её жизнь.
Молодой наглец ответил тем же, и принял её вызов. Выйдя из помещения на холодную улицу, Ла Мопен увидела перед собой сразу трёх кавалеров, вооруженных клинками. Бой, состоявшийся во дворе таверны, закончился победой Ла Мопен, когда она проткнула плечо своего обидчика. Проткнутый шпагой противник повернул голову и увидел окровавленный конец её шпаги, торчащий у него сзади. Она вытащила шпагу, вложила ее в ножны, отвернулась от поверженного противника и ушла к себе в комнату.
Ночью она не могла уснуть, поскольку её грызла совесть. Утром она зашла к парикмахеру, который также являлся местным доктором, и справилась о самочувствии её противника. Он уверил её, что тот сможет поправиться и раскрыл ей личность раненого, который оказался Луи-Жозефом д'Aльбером Луйнэ, сыном графа Люйнэ и Анны де Роган-Монбазон. Вечером следующего дня д'Aльбера послал к ней своего товарища с извинениями за нанесённые ей оскорбления. Д'Aльбер умолял её о прощении, и она велела передать ему, что ответит лично. В ту же ночь, одевшись как женщина, она постучала к нему в комнату, и между ними начался страстный роман. Она выхаживала его, помогая оправиться от раны.
По другой версии д'Aльбер не распознал в ней женщину. Когда Ла Мопен приехала на постоялый двор, она оставила свою лошадь с лакеями, присматривавшими за господскими лошадями, зашла в таверну и села за один из столиков, где к ней присоединился главный кавалер, присутствовавший там. Она заказала бургундского и поприветствовала молодого человека, едва подавляя зевоту. Напившись, кавалер стал громогласно перечислять в скучных деталях достоинства своего коня.
Поначалу Ла Мопен поддерживала разговор, похвалив и своего жеребца, но вскоре ей это наскучило. Она собралась уйти, но он схватил её за руку, порвав шнурок на рукаве. Она неловко оттолкнула его, пролив вино. Через мгновение двое были уже со шпагами, готовые драться. Взбешенный д'Aльбер, в сопровождении дружков, встретил холодную сталь шпаги Ла Мопен и её холодный взгляд. Д'Aльбер, обучавшийся фехтованию у лучших тренеров и превосходно владеющий шпагой, неожиданно встретил серьезный отпор – его выпады были отбиты, а одним из молниеносных контрударов Ла Мопен пронзила ему плечо, так что конец шпаги вышел на пятнадцать сантиметров позади. Она подержала его как на вертеле достаточно времени, чтобы он сам увидел сзади окровавленный конец её шпаги.
Она вытащила шпагу, вложила её в ножны и помогла отнести его в гостиничную комнату. Там ей представили раненого, который оказался представителем местной знати, это был граф д'Aльбер, сын графа Луи-Жозефа д'Aльбера Луйнэ и Анны де Роган-Монбазон. Она в ответ представилась как Мадемуазель Д'Обиньи, по рождению женщина, известная как Ла Мопен. После этого она покинула комнату, оставив бедного д'Aльбера ошеломленным и обалдевшим. Он бился в бреду и срывал повязки, требуя, чтобы она ухаживала за ним – до тех пор, пока она не согласилась.
Так начался их роман, не прекращавшийся до конца жизни. У обоих потом были любовные связи, но они почти до конца дней сохранили особые отношения. По выздоровлении, д'Aльбер получил приказ короля выступить со своим полком. Они расстались, он должен был ехать в Париж, а затем – в Германию. Расставание было очень грустным, со слезами. Они поклялись друг другу в вечной любви и верности и решили встретиться при первой же возможности – будь то в Париже или в Германии.
Оказавшись в Париже в 1690 году, Ла Мопен направилась к своему старому любовнику, графу Д‘Арманьяку и рассказала ему по секрету о висевших над ней обвинениях. Д‘Арманьяк, пораженный её обольстительной красотой, связался с королем, и обвинение было с неё снято. В том же году Ла Мопен поступила в парижскую Оперу и уже в декабре выступила в дебюте, в роли Афины Паллады, в музыкальной трагедии “Гармония и Кадм”.
Как писали биографы Ла Мопен, она особо хороша была на сцене, “выступая в штанах”, то есть, исполняя мужские роли. Однако, на самом деле, в её репертуаре было множество воительниц, боевых женщин и богинь (Минерва и Афина Паллада, Медея, основательница Карфагена Дидона и воительница Клоринда), и чтобы исполнять эти роли требовалось выходить на сцену в шлеме, в доспехах и с копьем.
Этим объясняются и легенды о том, что Ла Мопен исполняла в Опере мужские роли. В некоторых источниках, однако, утверждается, что Ла Мопен не сразу удалось поступить в парижскую Оперу (как её другу Тевенару), поскольку директор оперы Франсен не был поначалу в восторге от её данных. Однако впоследствии, Ла Мопен переплюнула Тевенара, покорив Париж штурмом. Она уговорила ветерана сцены Бувара походатайствовать за нее перед Франсеном, которому вскоре понравилась её красота и теплый тембр голоса. Таким образом, она дебютировала на сцене Оперы в роли Афины Паллады в “Гармонии и Кадме”, в которой главные партии исполняли Ардуан и мадемуазель Рошуа.
Зрители обожали Ла Мопен, они бурно апплодировали ей, когда она выходила из своей колесницы, снимала шлем и брала в руки лук. Источники расходятся в оценке певческого таланта Ла Мопен – некоторые считали, что у нее был превосходные певческие данные, другие настаивали на очаровании ее голоса. Но все сходитлись на том, что она была прекрасной женщиной, пожалуй самой красивой в труппе. При этом она была превосходной танцовщицей и обладала огромным драматическим талантом, что неудивительно, ибо и сама её жизнь была наполнена драматическими событиями.
В Опере её сопровождали постоянные скандалы, включая как любовные похождения, так и драки с актерами и актрисами. Говорят, что первым у неё был роман с актрисой Мартэ Ле Рошуа, которая завоевала сердце Ла Мопен так же быстро, как сама Ла Мопен завоевала симптии зрителей. Затем последовали любовные отношения с Франшон Морэ, которая наряду с Ла Мопен и Мадемуазель Дематен исполняла ведущие роли на сцене Оперы после ухода со сцены Ле Рошуа в 1698 году. Когда Ла Мопен увидела, что Ла Морэ не отвечает ей взаимностью, она пыталась покончить с собой.
То ли из-за медленного продвижения в оперной карьере, то ли из-за страсти к авантюрам, Ла Мопен сделала себе в Париже вторую карьеру – профессиональной дуэлянтки. В это время многие профессиональные дуэлянты жили в латинском Квартале и на улице Фобур Сен-Жермен. С раннего детства тренированная в фехтовальном деле и получившая солидный дуэльный опыт в Марселе и по пути в Париж, Ла Мопен добилась исключительного успеха на дуэлях в Париже, причем дралась она исключительно с мужчинами.
Мадемуазель Мопен. Репродукция Буссода Валадона с акварели 1897 из набора "Шесть
рисунков, изображаюших мадемуазель Мопен" работы Леонарда Смитерса, 1888.
Позже, этим же вечером, облачившись в одежды знатного господина, она подкараулила Дюмени на площади Побед. Когда он появился, она вызвала его на поединок на шпагах, но он отказался. Тогда она крепко избила его тростью и отняла у него часы и табакерку. На следующий день побитый Дюмени рассказывал всем, что на него напали трое дюжих грабителей и отняли у него часы и табакерку. На это как раз и рассчитывала Ла Мопен, получив возможность опозорить его публично. Она заявила: “Димени, ты лжец и подлый трус! Это я одна тебя побила. Ты струсил со мной драться, поэтому я тебя хорошенько отдубасила. Вот доказательство!” И она при всех вернула ему часы и табакерку.
Несмотря на то, что мужская одежда ввела Дюмени в заблуждение, и он принял её за мужчину, случалось и так, что она оказывалась в центре знаменитых скандалов, в которых она не оставалась неузнанной. Одним из самых драматических скандалов случился на королевском балу.
Одиннадцатого сентября 1693 года Ла Мопен играла роль Дидоны - с большим энтузиазмом и достоинством. После выступления на сцене она переоделась в парадный костюм знатного джентльмена, прихватила шпагу и направилась на бал в королевский дворец. Теперь трудно достоверно установить, кто устроил этот бал, король Людовик XIV или его брат, Филипп I, Герцог Орлеанский и присутствовал ли на балу сам король. Как обычно, одетая в роскошную мужскую одежду и со шпагой, Ла Мопен устроила ошеломительный скандал: она стала флиртовать с молодой знатной девушкой, пригласила её на танец, после которого скрепила их связь страстным поцелуем в губы. Трое знатных господ, оскорбленные таким вызывающим поведением, окружили эту пару и стали протестовать против недостойного поведения Ла Мопен, естественно принимая её за мужчину.
По одной из версий, трое джентльменов потребовали он нее сатисфакции, на что она незамедлительно ответила, как полагалось в таких случаях: “К вашим услугам, господа”. После этого все четверо вышли в тёмный сад, не договариваясь об условиях поединка. Согласно другой версии, от Ла Мопен потребовали извинений, но она отказалась и потребовала от джентльменов выйти с ней для выяснения отношений. Что именно произошло в тёмном саду можно судить по малодостоверным слухам. Когда она со своими сопровождающими вышла в сад, она обнажила шпагу и напала на одного из них, сумев заколоть его почти мгновенно.
Двое других вступили с ней в бой, но тоже были повержены разгневанной фехтовальщицей. Есть еще одна версия, согласно которой Ла Мопен прибыла на бал в костюме Дидоны, со шпагой, а один из присутствовавших там мужчин в насмешливом тоне поинтересовался, зачем даме шпага, и тут же получил от неё вызов на дуэль. Удивившись, он отказался драться с женщиной, и тогда певица потребовала от него публичных извинений. Устроители бала были недовольны ее поведением и попросили ее покинуть зал. Она отказалась, продолжая требовать извинений. Присутствующие на балу, дамы предложили мужчинам вывести вон “зарвавшуюся певичку”.
Так или иначе, все видели, что она вышла в сад в сопровождении троих, а вернулась на бал одна, без единой царапины. Но, на её беду, на её появление обратил внимание король. Он подозвал её к себе, и она сняла парик, распустив свои длинные роскошные каштановые волосы. “Это опять ты, негодница, Ла Мопен?”, - грозно спросил король. “Я наслышан о твоих проделках! Ты разве не слышала о моем декрете о запрете дуэлей в Париже?” Она не стала отпираться, да и не могла этого сделать, ведь она была известной в Париже персоной и центром внимания. Амазонка-дуэлянтка покинула бал, после того как сообщила юной маркизе о печальной судьбе трех заступившихся за неё благородных джентльменов, которых она одного за другим заколола в саду. Она вернулась домой, ожидая с минуты на минуту ордера на арест. Но король был весьма терпимой натурой. На следующий день, когда город был возбужден от этой сногсшибательной новости, король сделал заявление, в котором пояснил, что закон о дуэлях запрещает драться на них мужчинам, но не женщинам. Вполне вероятно, что она представилась Филиппу, который замолвил за нее слово перед королём. Тем не менее, Ла Мопен вынуждена была отправиться в Брюссель, чтобы переждать скандал.
В Брюсселе она провела больше года в качестве любовницы курфюрста Баварии Максимилиана Эмануэля, наместника Священной Римской империи в испанских Нидерландах. Хотя курфюрст сам был весьма похотлив, она оказалась для него слишком буйной и яростной любовницей, так что он устал от неё и переключился на некую графиню. После того как огорченная Ла Мопен инсценировала самоубийство, ранив себя шпагой, ей было предписано покинуть страну и предложена “компенсация” в сорок тысяч ливров. Оскорбленная предположением, что её можно купить, Жюли бросила золотые монеты в лицо принесшего их эмиссара и отправилась в Испанию.
Оставшись без средств к существованию, Ла Мопен устроилась в Мадриде служанкой графини Марино, испытав немало унижений и колкостей по поводу её сообразительности и замечаний по службе. Она заставила себя всё это терпеть, пока не собрала достаточно денег для возвращения в Париж. Но перед отъездом Ла Мопен отомстила привередливой графине. Причесывая графиню, Ла Мопен незаметно прицепила сзади к ее волосам невольшой пучок редиски. Можно себе представить удивление графини, когда за ней шествовала толпа любопытных, рассматрвая её новомодную прическу. Она узнала об этом от доброго идальго, который сказал ей правду. У графини уже не было времени для контр-мести Ла Мопен, поскольку та уехала в Париж, который, три года спустя почсле отъезда, снова мгновенно завоевала.
Ла Мопен снова стала работать в труппе парижской Оперы и появилась на сцене в 1698 году в роли Минервы в опере "Тесей". Ее оперная карьера продлилась в общей сложности пятнадцать лет, в течение которых она сыграла двадцать девять ролей.
Когда она пела на сцене в дуэте со своим старым любовником Тевенаром, она совершала необычные действия – она могла свирепо укусить его за ухо, за что тот в ответ незаметно, но сильно щипал её. В конце концов, Тевенар сдался и предложил ей мир. Ла Мопен великодушно приняла его капитуляцию, но потребовала публичных извинений. Он сделал это, за что ему пришлось терпеть насмешки своих товарищей по труппе. Зато он обеспечил свою безопасность от баламутки, с которой когда-то наслаждался в интимной обстановке.
Сразу по возвращении в Париж м 1698 году, Ла Мопен узнала, что ее старая любовь, д'Альбер занимался “изучением сельского хозяйства” с герцогиней Люксембургской. Разъяренная Ла Мопен стала позади молящейся на коленях герцогини и спокойно объяснила ей, что перережет ей горло, если д'Альбер ещё раз появится в её будуарах. К счастью для потенциальной жертвы, д'Альбер оказался в тюрьме за убийство на дуэли.
После выхода из заключения, он обескуражил Ла Мопен своей стремительной женитьбой на мадемуазель Монтиньи, бывшей любовнице баварского курфюрста, который когда-то предлагал Ла Мопен сорок тысяч ливров откупных. Убитая горем Ла Мопен поклялась больше не иметь дел с представительницами противоположного пола... но её яркая жизнь подходила к концу.
Последнее выступление Ла Мопен на сцене Оперы состоялось 26 мая 1705 года, где она исполнила роль Изабеллы в музыкальной комедии “Венецианка” композитора Мишеля Де Ля Барра. После женитьбы д'Альбера, в августе 1707 года Жюли покинула Оперу и написала потерянному любовнику прощальное письмо, в котором сообщала о своём намерении закончить жизнь в монастыре. Получив его благословение, она провела последний год жизни в служении Христу. Её яркая жизнь завершилась 2 июля 1707 года, она скончалась от родильной горячки. Ей было всего 37 лет.
Ла Мопен стала исторической фигурой по причине необычного сочетания личных качеств и причудливой судьбы. Бесстрашная дуэлянтка, певица, пылкая любовница, грешница... Это была женщина, которая наслаждалась своим необычным и неприличным поведением. Ей были присущи порывы отваги, потрясающая жизнеспособность, буйная кровь, любовь к авантюрам и анархии. Прекрасная, бесстыдная и отважная, Ла Мопен не могла подчиниться строгим рамкам приличия и ограничениям своего времени.
Надо сказать, что женские дуэли во Франции тех времен вообще-то не были диковинкой. И как раз на XVII век приходился пик моды на них. Женщины могли бросить вызов друг другу по самым разным причинам - косой взгляд, неосторожное высказывание, вспышка ревности, одинаковые платья, оскорбление (настоящее или мнимое), слухи и, конечно задетая честь, все что угодно могло повлечь за собой вызов на смертельный поединок.
Женские дуэли были куда более кровавыми и ожесточенными, чем мужские. Считается, что восемь женских дуэлей из десяти заканчивались смертельным исходом, в то время как лишь четверо из десяти дуэлянтов-мужчин гибли на дуэлях. Однако, как правило, ни дамы, ни кавалеры не вызывали на дуэль представителей противоположного пола. Поэтому современников мадемуазель де Мопен удивляло не столько ее виртуозное владение шпагой, сколько то, что она осмеливалась драться со многими мужчинами и сумела победить всех своих соперников.
Ла Мопен прожила полнокровную и богатую событиями жизнь, она никогда не боялась быть самой собой и драться за свои убеждения. Она осмелилась быть не такой как её современницы – сильной, вспыльчивой, яростной, задиристой, драчливой, воинственной, иногда жестокой – и за это история её не забудет, ведь она действительно сделала историю!