Василий Алибабаевич — «вор в законе»: тайные знаки «Джентльменов удачи»

[15061981]

Излюбленный приём авторов детективов — сделать главным злодеем самого безобидного персонажа, на которого никто не подумает. Самого беззащитного и «простого», который на протяжении всего сюжета находится в тени более ярких, смелых, заметных. И только в конце неожиданно выступает на первый план.
В фильме «Джентльмены удачи» нам с самого начала чётко указывают: вот эти — отрицательные, эти — положительные, вот этот — главный бандит, эти — его подручные. А этот... Ну, этот просто для фона, такой дурачок, недотёпа, которому дали год за то, что бензин ослиной мочой разбавлял. Вася. Василий Алибабаевич. Смешной и нелепый.
Но, если разобраться, всё не так просто...

Мы предлагаем взглянуть на любимую комедию «Джентльмены удачи» под неожиданным углом. А что, если главный злодей там — вовсе не мрачный Доцент, как мы привыкли считать, а совсем другой персонаж — самый безобидный на первый взгляд?

«Эй, ты! Ты зачем мои вещи выбросил?»
Если проанализировать любимый фильм буквально по эпизодам (как это сделал, например, писатель Леонид Каганов), можно обнаружить нечто совсем неожиданное. А именно — главный уголовный авторитет вовсе не Доцент, а именно Вася. К нему тянутся все ниточки... Вводя в пустую камеру директора детского сада, милиционеры ему советуют: надо занять лучшее место, а вещи, которые лежат на «VIP-нарах», попросту скинуть на пол.
Именно так должен себя вести «пахан». Добрый воспитатель, буквально перешагнув через свой характер и свои привычки, сбрасывает вещи и занимает привилегированное место у окна.

Возвращаются «сидельцы» и видят картину: сидит новенький, весь в наколках, и смотрит нахально и вызывающе. Все молчат: не знают, как реагировать. Кто это? А вдруг «авторитет»? И только Али-Баба выступает вперёд и дерзко «наезжает» на неизвестного: «Эй, ты! Ты зачем мои вещи выбросил?».

То есть лучшее место в камере принадлежало безобидному «лоху», разбавлявшему бензин ослиной мочой и севшему в первый раз? А не грозному Николе Питерскому, не опытному Хмырю, не вору со стажем Косому?

«Заткнитесь, дайте спать!»
Ночью в камере Евгений Иванович в образе Доцента обсуждает с ворами кражу драгоценного шлема. «Тут помню, тут — ничего...» Рядом спят их сокамерники. И только хитрый Али-Баба притворяется спящим. На самом деле он внимательно прислушивается, запоминая детали. И, узнав достаточно, обрывает самого «пахана» и его приспешников, причём делает это грубо и дерзко: «Слушайте, заткнитесь, дайте спать!»

Будь он простым «шестёркой» — не посмел бы и пикнуть.

«Все побежали — и я побежал»
Вася оказался в компании беглецов случайно? «Все побежали — и я побежал»? Как бы не так. Недаром он всю ночь подслушивал. Узнав план побега, Али-Баба решил примкнуть к банде. А потом, естественно, завладеть драгоценным шлемом.

«Этот нехороший человек мне на ногу батарею сбросил!»
Воры усердно работают — таскают грязные тяжёлые батареи. Даже сам Доцент не отлынивает. А наглый Али-Баба не только пытается сачковать, — он ещё и перчатки надел. Белые! Брезгливый какой. А потом исподтишка мстит Доценту — якобы нечаянно роняет ему на ногу батарею. Ну а что — не пристало настоящему «пахану», а не поддельному главарю шайки, утруждать себя работой.

«Сан Саныч, червонец давай»
Когда банда прибывает в Москву, Али-Баба, снова прикинувшись дурачком, не ходит с остальными «на дело». Нет, он занимается гораздо более приятными вещами: он при кухне. Требует с Доцента деньги — и тот послушно их выдаёт. Покупает керосинку, продукты, готовит еду. Следует известной заповеди — поближе к кухне! Всегда сыт, в тепле и безопасности. Скоро все привыкают к тому, что деньги находятся в руках Али-Бабы, он ими распоряжается. Помните, даже женские туфли для своих «товарищей» покупал в магазине именно Али-Баба. А сам, кстати, так и не переоделся в женскую одежду! Это недостойно «авторитета».

«Шакал я паршивый...»
Когда вся банда идёт «грабить квартиру», Али-Баба снова занимает самое безопасное место: на шухере. Сидит на лавочке, посвистывает, обдумывает, что делать дальше. И якобы случайно, по недомыслию, «сдаёт» подельников дворничихе. Пусть она вызовет милицию, всех заберут, а он благополучно сбежит и дальше будет действовать сам, ведь всю информацию он уже выведал. Но план срывается: компания успешно скрывается от свистящей в свисток дворничихи.

«Я эту гадюку терпеть не буду!»
Вроде бы тихий, пугливый и покорный, ближе к концу фильма Али-Баба расправляет плечи. Его голос становится решающим в банде! Вспомните: именно он дал сигнал взбунтоваться. Косой и Хмырь с удивлением услышали от него: «Я эту гадюку терпеть не буду! Вы как хотите, а я иду в милицию!» Хитрый Али-Баба знает: никто не захочет идти туда вместо него. Более того, подельники со вздохом отвечают: иди, тебя-то он не тронет. То есть тоже понимают: Али-Баба — не «шестёрка», у него большой вес в криминальном мире, никакой Доцент ему не страшен.

«Жуликов много, а шапка одна»
Но после того, как Доцент связан, а рот его надёжно заткнут, тот же Али-Баба ювелирно меняет тему: нет, в милицию идти рано, сначала нужно достать золотой шлем. «Жуликов много, а шапка одна!» Мол, тогда и срок скостят. Понятно же — хитрый Вася вознамерился завладеть шлемом самолично, а подельников отправить на нары!

«Вась, а Вась! Скажи ему!»
Догадавшись, что шлем спрятан в проруби, троица, бросив на даче связанного Доцента, бросается туда — найти, достать. Казалось бы, кто должен нырять в ледяную воду — конечно, самый младший «по званию», недотёпистый Али-Баба. Но остальным двоим это уже и в голову не приходит: Али-Баба успел доказать, что он вовсе не тот «лопушок», каким казался. После слов Хмыря «Нырять надо» разобиженный Косой вскидывается: «А чего сразу я? Вась, а Вась! Скажи ему!»

То есть он уже обращается к Али-Бабе как к начальству, за помощью и справедливостью. И, когда на месте происшествия неожиданно появляется настоящий Доцент, за шлемом приходится нырять снова не Васе — а несчастному Косому. Заикнуться, что в прорубь мог бы полезть Али-Баба? Не царское дело, все тут понимают, что он не «наш младший», не чмо и не поварёнок на побегушках.
Кстати, в разборках он тоже царственно не участвует: в сцене у проруби дерутся все, кроме него.

«Чем больше сдадим — тем лучше!»
Евгения Ивановича стукает по голове дубинкой Косой. Его двойника — рецидивиста Доцента — Хмырь. А «малыш» Али-Баба стоит в сторонке, не марая рук, и только ведёт подсчёт: «Два». Всю грязную работу снова берут на себя другие, резюмируя: «Чем больше сдадим, тем лучше».

И в последних кадрах фильмах мы видим Али-Бабу с шлемом на голове! То есть выловленная из проруби драгоценность оказывается не у Хмыря, не у Косого, а опять у этого «безобидного», тихого и скромного парня. И, если бы не внезапное появление милиционеров, он бы наверняка скрылся с ним в одиночку, беззастенчиво кинув подельников. Вы всё ещё считаете, что он сел за разбавленный бензин?

Притворяясь дурачком, пройдя долгий путь от уроненной батареи до организованного бунта, он наконец завладел долгожданным сокровищем. Каков был его дальнейший план? Этого мы не знаем. Похоже, хитрейший уголовный авторитет рассчитывал тихо смыться со шлемом, оставив всех в дураках и показав, что на каждого подсадного хитреца с фигой в кармане найдется кто-то ещё более хитрый с ещё лучше спрятанной фигой.

Но произошли события, которых Али-Баба точно не мог предвидеть. Именно в этот момент сюжета именно к этому пруду сама собой приехала милицейская группа захвата. Кто мог такое предвидеть? Поэтому корону с головы Алибабаевича сняли.
Но сам он все равно оказался в выигрыше: бывший обладатель высшего места в камере, осуществив самовольный побег вне милицейских планов, являясь изначально бесполезным в операции возвращения шлема (юридически он не член банды, не исправлял собственное преступление и не возмещал ущерб, лишь мешал планам милиции), Али-Баба не имел по тогдашнему УК совсем уж никаких оснований остаться на свободе.