Чем дольше отстаиваешь права, тем неприятнее осадок.
Петербург. Марсово поле. Мемориал героев революции и Гражданской войны… Надпись на одной из плит сообщает, что здесь похоронены финские коммунары, убитые «финнами-белогвардейцами» в Петрограде 31 августа 1920 года.
Читать дальшеУгли потушенного пожара
Весной 1918 года немецкие войска и белогвардейцы Маннергейма свергли Советскую власть в Финляндии. Лидеры «красного» социал-демократического правительства и тысячи их сторонников укрылись в России. В августе многие из них собрались в Москве, где объявили о создании Финляндской коммунистической партии (ФКП).
Однако, хотя учредительный съезд партии и прошел в Первопрестольной, подлинным центром революционной эмиграции был Петроград. Еще с царских времен здесь существовала многочисленная финская диаспора. После 1918 года питерские финны стали объединяться не только по национальному, но и по идеологическому признаку. Стараниями Эйно Рахья (соратника Ленина) появилась даже школа финских красных командиров – своеобразная кузница кадров для будущей революционной армии.
Граница между советской Россией и «матерью Суоми» проходила всего в нескольких километрах от Петрограда. Через нее в Финляндию шли финские коммунисты-подпольщики, мечтавшие разжечь у себя на родине «угли потушенного пожара».
Естественно, им требовались серьезные финансовые вливания. Значительные средства поступали от российских большевиков, а также от спонсируемого Кремлем Коминтерна (III Коммунистического Интернационала).
Кроме того, имелся у революционеров из Суоми и собственный капитал, основу которого составляли пятнадцать миллионов финских марок, вывезенных в мае 1918 года из Выборга. По идее, этих средств должно было хватить и на ведение подпольной работы в Финляндии, и на помощь бедствующим партийцам. Однако денег всегда не хватает, и именно это сугубо материальное обстоятельство привело к страшной трагедии.
Кошмар на улице Красных Зорь
31 августа 1920 года в Петрограде на улице Красных Зорь (Каменоостровский проспект) в доме № 26/28 состоялось очередное заседание финского рабочего клуба имени Куусинена. В девять часов вечера к зданию подошла группа из девяти человек. Двое, взяв в руки гранаты, остались у входа, а остальные поднялись на 6-й этаж к квартире, где проходило собрание.
Современное фото Дома Бенуа, на пятом этаже которого располагался Клуб Куусинена
Кассир военной организации Туомас Хюрскюмурто попытался отобрать оружие у одного из нападавших, но был застрелен другим преступником.
Секретарь военной организации Лиля Саволайнен погибла при попытке добраться до телефона. Отмахивавшийся стулом красный командир Юкка Виитасаари получил две пули в висок. Бывший народный уполномоченный путей сообщения советской Финляндии Коста Линдквист умер, сраженный пулей в спину. Были убиты также член ЦК ФКП журналист и литератор Вяйне Иоккинен, заведующий регистрационным отделом бывший рабочий-металлист Теодор Кеттунен и один из «заглянувших на огонек» рядовых коммунистов бывший булочник Юхо Сайнио. Кроме убитых еще десять человек было ранено.
Финские коммунисты - жертвы нападения на Клуб Куусинена 31 августа 1920 года.
О чем писала пресса
Петроградским газетчикам потребовалась целая неделя, чтобы осмыслить происшедшее и выдать более-менее благопристойную версию событий. На первый план пресса выдвинула идею «контрреволюционного заговора». ВЧК же сообщала, что «сразу же напала на хитро обдуманный план и тонко сплетенную нить заговора финских белогвардейцев, сделавших группу финской молодежи слепым орудием своих планов».
11 сентября 1920 года появилось подписанное Н. И. Бухариным обращение исполкома Коминтерна. Признавая необходимость «дать оценку и объяснить» происшедшее, коминтерновцы писали следующее: «Предательски убитые товарищи, почти все рабочие, прошедшие суровую школу жизненной борьбы. Как случился этот кровавый кошмар? Как убийцы посмели оплевать и смешать с грязью красное знамя? Неопытные, молодые, упорные, узколобые люди, думавшие, что они настоящие революционеры, попались на провокационную удочку. Они решили спасти революцию и выстрелили прямо в грудь этой революции».
«Верхи» и «низы»
Похороны состоялись 12 сентября. Тела погибших были выставлены для прощания в Георгиевском зале Дворца искусств (Зимнего дворца). Собравшиеся пропели «коммунарам» «Вечную память» и «Вы жертвою пали в борьбе роковой». Затем траурная процессия двинулась по проспекту 25 Октября (Невскому) и Садовой улице к Марсову полю, на котором собралось около 100 тысяч человек. Над толпами колыхались оптимистичные плакаты «Подлый белый террор в Петербурге откликнется свержением буржуазии в Финляндии», «Через трупы товарищей финнов – вперед к коммунизму!». Когда гробы опускали в могилу, пушки Петропавловской крепости дали прощальный залп. Затем состоялся траурный митинг.
Согласно официальной хронике все выглядело торжественно и благопристойно. Однако за пышными словами угадывался и тайный смысл происшедшего. По рукам ходили написанные «маузеристами» письма к Ленину и финским рабочим. Из этих документов было очевидно, что внутри ФКП, да и внутри ее «старшего брата» – Российской коммунистической партии – наметился раскол между «заевшейся» партийной номенклатурой и рядовыми коммунистами.
17 сентября в Петрограде на Симбирской ул., 22, прошел митинг финских коммунистов, на котором присутствовал председатель Петросовета Г. Е. Зиновьев. Обсуждалось то самое злополучное письмо «маузеристов» Пааси и Хеглунда к Ленину. Свои действия убийцы мотивировали тем, что их жертвы были не большевиками, а меньшевиками; бежали в 1918 году из Финляндии, бросив товарищей; получили буржуазное образование.
ВЧК идет по следу
Советские органы продолжали настаивать на версии белогвардейского заговора. Среди арестованных по делу требовалось найти хотя бы одного или двух человек, которых можно было бы выставить в качестве агентов финской разведки. В итоге вся тяжесть обвинений обрушилась на члена ЦК ФКП Войтто Элоранто. Следует отметить, что сам он в бойне не участвовал, однако именно у него на квартире «маузеристы» собирались перед терактом, чтобы написать письма Ленину и финским рабочим с объяснениями своих действий.
Чекисты также вспомнили, что после поражения революции в Финляндии полицейские отчего-то не тронули Элоранто, хотя и знали о его местонахождении, ведь он был ближайшим помощником создателя финской Красной гвардии капитана Кокка. Утверждалось, что именно тогда Элоранто стал сотрудничать с «царскими сатрапами». Припомнили ему и то, что в Россию он прибыл лишь в августе 1918 года, т. е. через два месяца после подавления финской революции. Где он находился все это время? Ответ простой: налаживал контакты с финскими белогвардейцами. Затем, по версии чекистов, уже в России Элоранто «проник» в ряды ФКП для того, чтобы «разжигать раздоры внутри партии».
Связь «со своими хозяевами» Элоранто поддерживал через другого обвиняемого – Туоминена и его друзей, которые «для отвода глаз занимались контрабандой в нашу пользу». Что в данном случае имели в виду чекисты – непонятно, но очевидно, что Туоминен достаточно свободно сновал через границу и, видимо, делал это не без помощи советских пограничников. Единственным же свидетельством того, что теракт был задуман на территории Финляндии, стала полученная ВЧК информация, будто за 3–4 недели до организации убийства на заседании одного из финских белогвардейских обществ высказывалась мысль о необходимости физической ликвидации руководителей ФКП.
Приговор
Спустя 60 лет в Финляндии были опубликованы мемуары сына Войтто Элоранто (ему в 1920 году было всего 10 лет). Он утверждал, что его отец весьма настойчиво добивался «прозрачности» партийного бюджета. Однако требования ревизии финансовой деятельности ЦК встречали резкое противодействие со стороны «господ-социалистов» – Сирола, Маннера, Куусинена и особенно братьев Эйно и Юкко Рахья.
Борьба Войтто Элоранто за справедливое распределение партийных средств находила отклик в сердцах молодых коммунистов. В конце концов, среди них выделилось так называемое анархическое крыло, члены которого решились на активные действия.
Из 10 участников «дела маузеристов» 8 были помилованы на том основании, что они «защищали пролетарскую революцию» (даже «связной белогвардейцев» Туоминен избежал наказания, стал одним из лидеров ФКП и лишь в 1939 году, находясь на партийной работе в Швеции, порвал со своими советскими хозяевами). К смерти приговорили лишь Элоранто.
Правда, смертную казнь ему заменили пятилетним тюремным заключением. Но тут в дело вмешалось финляндское правительство, попросившее о помиловании Элоранто. Подобная просьба окончательно поставила на нем клеймо «белогвардейца», и вскоре он был расстрелян. Все другие участники «дела маузеристов» не избежали подобной участи, но произошло это намного позже – уже во времена сталинского террора…
Вопросы и версии
Опубликованные ВЧК материалы по «делу маузеристов» наводят на мысль, что следователи заведомо пытались оправдать непосредственных исполнителей теракта, ссылаясь на их молодость, горячность и чистоту помыслов. И одновременно с этим, всеми правдами и неправдами, чекисты «заваливали» Элоранто – одного из заслуженных ветеранов финского революционного движения.
Скорее всего, дело было в том, что Элоранто апеллировал к «низам» партии, а это не понравилось кремлевским большевикам, многие из которых грешили теми же пороками, что и убитые «финские коммунары». Фактически в 1920 году и в РКП и в ФКП уже сложилась своя номенклатура, привыкшая по собственному усмотрению распоряжаться партийными средствами.
И если часть денег действительно шла на мировую революцию, то кое-какие «крохи» «верхи» расходовали и на укрепление собственного материального благополучия. В таком случае «дело маузеристов» могло стать дурным примером для многих российских товарищей, которые (как знать?) тоже могли взяться за оружие, чтобы расправиться со своими «верхами».
Дмитрий Митюрин
@темы: в вихре времён, Здравствуйте, дорогие враги народа...