It's a trap!: о конструировании гендера в японской анимации и манге.

[N.K.V.D.]

Транслируемые в японской анимации и манге образы, с точки зрения европейского зрителя, представляются далеко не всегда очевидными и понятными. Особенно это касается образов, сильно отклоняющихся от бинарной системы образов «мужское/женское».
По разным причинам гомосексуальные пары, представленные в жанрах яой и сёнэн-ай и травести персонажи выглядят достаточно «экзотично» и не всегда успешно считываются зрителями за пределами Японии. В Америке данные образы и репрезентации регулярно встречают критику в силу большой популярности медиа-феминизма, а в России в силу консервативных, по сравнению с Западом, представлений и гендерных ожиданий как от женщин, так и от мужчин.

Читать дальше

Большое непонимание вызывают травести-персонажи, повсеместно встречающиеся в сюжетах японской анимации и манга вне зависимости от жанра произведения. И если в современной европейской культуре «травести» – это отдельная ниша, обособленный жанр, имеющий свои каноны (подчёркнутая театрализованность и драматичность как во внешнем виде, так и в образах, в силу своей сценичности и «перегруженности» имеющих мало общего с европейскими представлениями о женственности), то в сюжеты японской анимации и манга, травестийные образы вписываются более гармонично.

Даже не зовите меня на вашу вечеринку, если она не выглядит вот так…

Японские травести-персонажи, за редким исключением, внешне ничем не отличаются от женских персонажей, из-за чего в комьюнити поклонников современной японской визуальной культуры получили название «трап», происходящее от английского слова trap т. е. «ловушка».
Трап – это гораздо более однородный и гомогенный образ, нежели европейское травести, поскольку зачастую травести-артисты появляются в своём образе только на сцене, и не используют его в повседневной жизни.

Редкие исключения: Хана (слева) ну никак уж не тянет на тех ламповых трапов, о которых грезит комьюнити

Конечно, с одной стороны, травести-культура в Японии имеет и исторические корни, также отсылая нас к культуре театра: а именно, к национальному театру кабуки , в котором изначально всех персонажей играли только женщины, а с XVII века только мужчины.
Однако в современных сюжетах японской анимации и манга трапы лишены подчёркнуто сценического драматизма и карнавальности как во внешнем виде, так и поведении, за счёт чего они не выделяются на фоне других персонажей.

«Трапы» гораздо ближе к образу «женского», представляемому женскими персонажами, чем европейские травести к наиболее стереотипному образу «женского», транслируемого европейской культурой. Что касается сексуальной ориентации, в отдельных сюжетах зачастую сексуальная ориентация трапов остаётся под вопросом, поскольку не проговаривается с достаточной очевидностью, в то время, как комьюнити тех же drag queens позиционирует себя преимущественно как ЛГБТ+.

Однажды я пришёл с подругой, которая не смотрит аниме в аниме-магазин. Она бродила-бродила,
а потом выдала, ткнув в дакимакуру с Астрольфо: какая милая тянка, хочу себе такую!

Для того, чтобы лучше понять такой сложный и неоднозначный образ, как «трап», необходимо обратиться к тому, как в японской анимации и манга конструируется гендер. В силу обозначенной ранее специфики образов травести-персонажей в сюжетах японской анимации и манга, можно сделать вывод о том, что гендер в них не является статичным набором воплощенных в визуальное представлений, кочующей из сюжета в сюжет, а представляет собой достаточно подвижную конструкцию.

Феликс из Ре:Зеро всегда оставался для меня темной лошадкой: его женская кокетливость и фривольность в
обращении с Субару в переломные моменты резко сменялись брутальной серьёзностью и даже маскулинностью.

Возвращаясь к театральным корням японского травести и его отличиях от европейского, стоит обратиться к манге «Кабукумон» Танаки Акио и Дэвида Мияхары, взятой за основу статьи О. И. Антонёнок «Сёдзе манга, вышедшая за рамки жанра» , повествующей о жизни актеров театра кабуки: их повседневности и сценических образах. В частности, акцент делается на одном из персонажей по имени Коисиро, исполняющем амплуа оннагата. Коисиро позиционируется автором статьи как «нефаллическая субъектность», поскольку он в своих представлениях мастерски воплощает конструкцию женского, полностью контролируя происходящее при помощи постоянного проговаривания совершаемых действий, описанных в его внутреннем монологе:
«"Женщина" в театре кабуки – это фрагментированный перформанс, полный несоответствий и не связанный с биологией. Оннагата может быть в одном представлении прекрасной куртизанкой, а в другой жутким призраком. Это находит соответствие с Лакановским концептом частичного объекта (object petit a), используемым при анализе взгляда. Согласно Лакану, взгляд всегда на стороне объекта, объект возвращает и предполагает взгляд субъекта, представляя себя как объект, и тем самым контролируя ситуацию. Потерянная мальчиком мать, которая приватизируется фаллическим отцом, заменяется "женщиной" как объектом. Но такая женщина не существует в целостности, она раздробленная на части абстрактная концепция. Целостность при этом вечно ускользает и остается недостижимой».

Обложки манги «Кабукумон», на втором изображении в верхнем ряду изображен Коясиро в женском амплуа

То же самое происходит и в «Кабукумоне». Персонажи амплуа оннагата контролируют взгляд зрителей за счет совершаемых ими телодвижений (взгляд, шествие на высоких деревянных сандалиях, поза эбидзори (в которой актер становится на одно колено и прогибается назад, почти касаясь головой пола), соединяющая в себе символ женской хрупкости (что очень важно, поскольку это качество совершенно не демонстрируется европейскими травести-артистами) и выставление напоказ мужской силы и «оживления» своего массивного костюма (при этом как бы растворяющем юношу в обилии и массивности элементов), производят образ женского, успешность чего определяется успехом у зрителей.
В повседневной жизни Коисиро также сохраняет черты утонченной хрупкой женственности как во внешнем виде, так и в поведении, тем самым привлекая к себе романтический интерес со стороны других мужских персонажей.

Найди подвох в «Их было 11»

Существует множество примеров японской мультипликации, в которых появляются тра(нс)вестийные персонажи («Ре:Зеро», «Их было 11», «Это Гринвуд» и т.д.) в качестве главных или второстепенных, в то время, как в европейской культуре они занимают отдельную нишу (RuPaul’s Drag Race, фильмы Джона Уотерса).

Однако подвижность гендера в японской анимации и манга определяется не только воспроизведением образов женского мужчинами, но и смешением атрибутов, приписываемых образам «мужского» и «женского». Этот тезис мы разберём на примере конкретных произведений в следующей части нашего введения в трапологию.

Подвижность гендера в японской анимации и манга определяется не только воспроизведением образов женского мужчинами, но и смешением атрибутов, приписываемых образам «мужского» и «женского». Разберём этот тезис на примере конкретных произведений. Для этого обратимся к манге «Хелтер Скелтер» Кёко Оказаки, по мотивам которой снят одноименный фильм.

Стиль рисунка Оказаки – штука весьма специфичная.

Данное произведение относится к категории дзёсэй(категория манги, выходящая из сёдзе, рассчитанная также на женскую аудиторию, но более старшего возраста 18-35 лет). Сюжет повествует о жизни самой популярной в Японии фотомодели Лилико, прославившейся благодаря своей уникальной внешности. Изначально тело и лицо Лилико совершенно не вписывались в современные понятия о красоте, что заставляло девушку постоянно страдать и ненавидеть своё тело и себя. В итоге Лилико делает множество пластических операций, буквально «вырезая» из собственного тела «идеальное», что в итоге негативно сказывающихся на её физическом и психологическом здоровье.

*spoiler alert* Трагический финал, закончившийся показным подставным самоубийством героини и осмеянию со стороны некогда обожавшей её публики, указывают на очевидный морализаторский подтекст относительно цены такого радикального наращивания физического капитала и мимолетности славы. Фильм снят максимально близко к сюжету манги, не считая некоторых сцен, усиливающих акцент на непостоянстве физического капитала.
Так, например, в начале фильма Лилико на глазах у съемочной группы занимается сексом со своим парнем в гримерке, полностью покрытой зеркалами, а в конце, когда последствия пластических операций становятся очевидными, плачет и восклицает: «Зеркала, кто вас придумал?».

Сюжет фильма максимально близок к сюжету оригинала

Интересно, что за весь фильм Лилико ни разу в порыве отчаяния не разбивает зеркал, как бы находясь у них во власти и испытывая страх указания на неизбежное увядание.

Манга-оригинал.

В отличие от «Неонового демона» Николаса Виндинг Рёфна, в котором модели, будучи недовольны своей внешностью, в приступе истерики разбивают зеркала, а затем ритуализированно пожирают свою главную соперницу, чего так же не в силах оказывается сделать Лилико, даже приказав ассистентке изуродовать конкурентку.

Также примечательны в этом произведении следующие моменты:
1) Четко выстроенная дихотомиия красотки/уродины: «красотки» изображены почти одинаково (большие глаза, пухлые губы), то же с «уродинами» (маленькие глаза, неаккуратные прически). Это хорошо видно при сравнении Лилико до операций с её «некрасивой» сестрой, и при сравнении её же, но уже после операций с другими моделями.
2) Несмотря на то, что на страницах манга часто изображается обнаженное женское тело, нарратив никак не потворствует культивированию дихотомии феминное/маскулинное. Воспроизводимые практики протезирования своего тела (переодевание и макияж) в той же мере, что и женщине могут быть присущи мужчине-модели.

«Неоновый демон», 2016

В связи с последним пунктом можно заметить противоречие с тезисом Д. Бергера о том, что достаточно поменять изображенных женщин на изображение мужчин в конкретном зафиксированном контексте, как сразу возникнет ощущение дискомфорта, мужчины начинают выглядеть как будто «не на своем месте», образ в воспринимающем сознании не будет соответствовать ожиданию, поскольку «"идеальный зритель" всегда мыслится как мужчина». В данной истории можно без всякого диссонанса представить на месте главной героини парня.

Более того, доводя до предела развенчание данного тезиса относительно японской визуальной культуры, можно выделить некоторых персонажей сёнэн, ориентированных на эстетические предпочтения женской аудитории.

Мужские персонажи здесь выступают объектом женского взгляда, и либо изображены в эротизированных позах, либо в ситуации, где их уязвимость осмысляется эстетически. Например, спортивное аниме «Фри» или фантастически триллер «Драматичное убийство» (не считая OVA, сделанной для фанатов оригинальной серии) содержат множество подобных сцен, оставляя достаточно пространства для полета сексуальной фантазии читателя. В таком случае резонно снова обратиться к вопросу о подвижности гендера в японской культуре, поскольку во многих сюжетах можно спокойно мысленно поменять девушек на парней, а парней на девушек.

Джентельмены, заводите моторы...

Концепт «идеального зрителя», где идеальный зритель мыслится как мужчина отходит как бы на второй план, поскольку пол зрителя не перестает играть роль, а как бы размывается, благодаря не жанровому синкретизму, но полному смешению графических и сюжетных кодов т.е. смешению атрибутов «мужского» и «женского», в том числе, берущему начало из описанных ранее театральных практик, подрывающих взгляд мужчины на женщину, подменяя его взглядом мужчины на «женственного» мужчину. Существует ряд произведений в военном сеттинге, в которых фигурируют преимущественно женские персонажи («Девочки и танки», «Штурмовые ведьмы» и т.п.).

Девчонка, запомни: только управление танком поможет стать тебе настоящей ламповой домохозяйкой!

Примечательно, что изображаются они не только маленького роста и хрупкого телосложения, но, более того, некоторых из них можно даже назвать милыми и неуклюжими. В европейской визуальной культуре подобное отношение к военной тематике и военному оружию встретить достаточно сложно, участники боевых действий, включая женщин, как правило изображаются «подчеркнуто маскулинно», в то время как главным лозунгом тех же «Девочек и танков» является изучение танководства для развития в себе самых лучших качеств, необходимых будущей жене и домохозяйке (!). Во вступительном ролике школьного клуба танководства «Введение в танководство» говорится, что, осваивая управление танком девушка вырабатывает в себе необходимые качества, такие как женственность, дисциплина, смелость, вежливость. Так же отмечается, что девушки-танкистки пользуются успехом у парней, хотя из последующего диалога учениц становится ясно, что в данной вселенной сами парни никакого отношения к управлению танками не имеют.

Таким образом на примере подобных аниме можно наблюдать уникальное смешение атрибутов порядков феминное/ маскулинное, поскольку «маскулинная» военная техника и работа в команде (более характерная для сёнэн) используется для освоения «феминных» навыков и качеств. Возвращаясь к концепту «идеального зрителя», можно отметить, что на примере аниме «Девочки и танки» и ему подобных мы непосредственно наблюдаем его размытие. Несмотря на то, что военный сеттинг привлекает преимущественно мужскую аудиторию, история девичьей повседневности, дружбы и внутренних переживаний напрямую перекликается с «характерными чертами сёдзе (сюжеты о взрослении девочек, их школьной повседневности и дружбе)».

Мораль сей басни…

Таким образом, исходя из анализа представленных в данном параграфе кейсов, можно сделать вывод о том, что гендерные роли в японской анимации и манга распределяются более сложно, более градуировано, чем в выстроенной в рамках западной традиции бинарной системе мужское/женское. Гендерные роли в аниме и манге зачастую можно описать исходя из сюжетного контекста, который создаёт условия для интерпретации образов как сложной конфигурации в то время, как западный зритель критикует японский подход к гендерному конструированию с позиции, заданной западными гендерными теориями, развиваемыми такими авторами как Д. Баттлер, Д. Харуэй, Л. Иригарей и т.д.

Учитывая специфику гендерного конструирования в японской анимации и манга, можно сделать ввод о том, что такие концепты, как гендерная бинарность, мужчина-«идеальный зритель», гендерные стереотипы и т.п., в рамках западной оптики гендерных теорий работает лишь частично, утрачивая свою специфику.

Автор: Бином Ньютона

@темы: стырено с интернета, АНИМЕ и иже с ним...

Comments

[Ruriko]

N.K.V.D., можно ли сказать, исходя из статьи , что японское общество гораздо более гибкое в вопросах гендера и гендерного восприятия , как себя самим так и в глазах общества ...