Чем дольше отстаиваешь права, тем неприятнее осадок.
После неудачной попытки посольства Резанова установить межгосударственные и торговые отношения с Японией интерес российского правительства к этой внешнеполитической задаче на какое-то время ослабел. К тому же наполеоновские войны, соперничество с Великобританией в Средней Азии отвлекали внимание Петербурга от дальневосточных и североамериканских территорий. Из важных событий, касающихся этих российских владений, можно отметить лишь упоминавшееся выше подписание в 1808 г. императором Александром I указа о заселении Сахалина русскими промышленниками и крестьянами.
С другой стороны, японцы, видя ограниченные возможности России по удержанию дальневосточных земель, взяли курс на вытеснение русских не только с Курил, но и с Сахалина. Наместники сёгуна на Хоккайдо открыто рекомендовали центральному правительству «снарядить военные суда и произвести нападение на собственные пограничные земли русских», исходя из того, что «атака является лучшим средством обороны». В Эдо многие разделяли это мнение.
Читать дальше
(Карта Камчатского округа и Курильских островов 1826 года)
Так, например, в вербальной ноте американскому правительству по поводу заключения с США Конвенции от 3/17 апреля 1824 г. было указано:
«Предоставленное ст. 4 Конвенции гражданам Американских Соединенных Штатов право на производство рыбного промысла и торговли с прибрежными жителями в колониальных российских водах у Северо-Западных берегов Америки (на северо-западном берегу Америки к северу от 50°40¢ северной широты) должно подразумевать право приставать к берегам Восточной Сибири и островам Алеутским и Курильским, признанным с давнего времени прочими державами в исключительном владении России».
Не давая оснований подвергать сомнению принадлежность Курильских островов и Сахалина российской короне, царское правительство в то же время не отказывалось от попыток возобновить переговоры с Японией об установлении торговых отношений. При этом в Петербурге рассчитывали на то, что, согласившись начать торговлю, японское правительство не сможет уклониться от определения линии прохождения границы между двумя государствами.
(Путятин на переговорах в Нагасаки, японский рисунок 1853 года)
Был отмечен повышенный интерес «путешественников» из этих стран и к Восточной Сибири и особенно районам устья Амура и острову Сахалин. Это не могло не обеспокоить российское правительство. Генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н.Муравьев предупреждал русское правительство о необходимости предотвратить появление в этом районе англичан и французов. Он писал: «Кто будет владеть устьями Амура, тот будет владеть и Сибирью…»
Перспектива обострения отношений России с Великобританией и Францией в Европе требовала незамедлительных мер по недопущению проникновения кораблей этих стран в Амур и защите русского побережья Тихого океана. В устье Амура был основан военный пост Николаевск-на-Амуре. Это было весьма своевременно, ибо в начавшейся в конце 1853 г. русско-турецкой войне Великобритания и Франция выступили на стороне Турции, что создало угрозу и русским владениям на Дальнем Востоке.
С другой стороны, российскому правительству стало известно о намерении США предпринять решительные действия по «открытию» Японии, не останавливаясь при этом перед использованием военной силы. Заинтересованные в расширении торговли с Китаем американцы стремились получить в Японии промежуточные стоянки для направлявшихся в китайские порты своих судов. При этом учитывалось и важное стратегическое положение Японских островов, опираясь на которые можно было контролировать обширный регион Северо-Восточной Азии. Заинтересованность в «открытии» Японии проявляли и англичане, которые также желали превратить её порты в свои базы на Дальнем Востоке. «В этом отношении, — писал британский адмирал Стирлинг, — Япония была столь же полезна для нас, как была бы на ее месте британская колония».
После неудачных попыток убедить Эдо допустить американские суда в порты Японии правительство США направило в эту страну военную эскадру под командованием коммодора М. Перри, который был одним из наиболее активных проводников политики Вашингтона на Дальнем Востоке. Вопреки установленному порядку эскадра прибыла не в Нагасаки, а без всякого согласования с японскими властями самовольно вошла в порт Урага, что в заливе Эдо (Токийском).
Перри в довольно грубой форме потребовал от правительства Японии заключить с США торговый договор и открыть ряд японских портов для регулярного посещения американскими кораблями, в том числе военными. В подтверждение решительности своего намерения добиться удовлетворения этих требований командующий эскадрой демонстративно направил пушки своих кораблей в сторону японской столицы.
Не желая уступать западным державам в вопросе об установлении отношений с Японией, царское правительство, спустя полвека после неудачной миссии Резанова, решает направить к японскому правителю новое российское посольство. На сей раз сложная дипломатическая миссия была возложена на опытного военного и дипломата Е.В.Путятина, имевшего звания вице-адмирала и генерал-адьютанта. Зная о намерении американцев действовать угрозой силой, в Петербурге решили, наоборот, добиваться задуманного без всякого принуждения, действуя исключительно дипломатическими методами. Об этом свидетельствует инструкция, данная главе российской миссии правительством.
(Русские моряки из команды Путятина)
Весьма разумным был и план вступить в переговоры с японским правительством после того, как прояснится отношение Эдо к американским требованиям об «открытии» Японии. Другими словами, российская миссия намеревалась воспользоваться уже созданным прецедентом. В этом случае японцам было бы трудно ссылаться на изоляционистские законы страны.
Путятин вышел на фрегате «Паллада» из Кронштадта в октябре 1852 года. По пути в Японию через мыс Доброй Надежды он получил от капитана одного из американских пароходов сведения об экспедиции Перри. В своей информации в Петербург глава российской миссии сообщал, что «из разговоров на этом пароходе видно, что при малейшем сопротивлении американцы готовы действовать вооруженной рукой и что, истратив огромные суммы на снаряжение этой экспедиции, они не воротятся, не достигнув цели». Имея такую информацию, Путятин ещё больше утвердился в намерении во что бы то ни стало добиться от японских правителей согласия на установление отношений с Россией на условиях, не уступающих японо-американским соглашениям.
(Фрегат "Диана", на котором Путятин в Японии подписывал Соглашение обычно подписывают, как Фрегат "Паллада".)
Сообщая местным чиновникам о целях посещения Японии, Путятин заявил, что имеет поручение российского правительства разрешить важные вопросы отношений двух стран, в частности, установить государственную границу на Сахалине. Так как губернатор Нагасаки был не вправе давать какой-либо ответ прибывшим, он направил в Эдо гонца с докладом о прибытии миссии. Сообщалось и о том, что глава миссии имеет письмо российского канцлера К.В.Нессельроде к совету старейшин японского государства.
Поступивший из Эдо ответ был обнадеживающим — японские правители соглашались принять послание российского канцлера, но просили ждать прибытия в Нагасаки представителей центральной власти. Для переговоров с Путятиным японское правительство решило направить в Нагасаки своих уполномоченных представителей во главе с чиновником тайного надзора Х.Цуцуи.
В последний день 1853 года в городском управлении Нагасаки был устроен прием в честь русской миссии, а с 3 января 1854 г. переговоры наконец-то начались. Японский автор следующим образом характеризует членов японской делегации и ее цели: «Цуцуи являлся главным уполномоченным правительства, но, поскольку ему было семьдесят шесть лет и он плохо слышал, фактически главным лицом японской стороны на переговорах был Кавадзи Тосиакира. Среди способных людей правительства бакуфу (а их было не так много) он был личностью весьма заметной. Главная его обязанность состояла в затягивании переговоров с тем, чтобы воспрепятствовать направлению в Эдо русской эскадры».
(Тошиакира Кавадзи)
Что касается вопроса о дипломатических отношениях и торговле, то издавна в нашей стране существует на это строгий запрет. Летом этого года Америка тоже добивалась установления торговых связей. Поскольку в настоящее время обстановка в мире коренным образом изменилась, то нельзя упорно цепляться за старые законы. К тому же, если дать разрешение вашей стране, нельзя отказать в таком же разрешении Америке. Если разрешить вашей стране и Америке, то необходимо будет дать такое же разрешение и остальным странам. Наши возможности для этого слишком малы.
К тому же в нашей стране только что назначен новый сёгун, а для такого решения надо собрать на совет удельных князей. Поэтому раньше чем через три-четыре года ответ дать не сможем. Если вопрос решится, то мы сообщим вам».
Из этих слов японского уполномоченного следует, что в начале 1853 г. центральное правительство ещё не теряло надежды на то, что все же удастся, если не избежать, то хотя бы оттянуть «открытие» страны американцам и русским. Однако недооценивать угрозу обстрела японской столицы «черными кораблями» Перри японское правительство не могло. С другой стороны, в Эдо понимали, что в случае принятия американских требований ссылаться на строгость изоляционистских законов на переговорах с русской миссией будет трудно. Как бы то ни было, линия на затягивание переговоров была сохранена.
Английские и французские военные корабли создавали постоянную угрозу и для российской дипломатической миссии. Путятин оказался перед выбором: или вернуться в Россию ни с чем, тем самым предоставив американцам и западноевропейским державам преимущественное право на выгодную торговлю с Японией и использование её портов своими торговыми и военными судами, или искать компромиссное решение.
Для того чтобы вывести переговоры из тупика, вице-адмирал решил продемонстрировать более гибкую позицию. Возможность компромисса была заложена ещё в послании Путятина Верховному совету Японии от 18 ноября 1853 г., в котором сообщалось: «Гряда Курильских островов, лежащая к северу от Японии, издавна принадлежала России и находилась в полном её заведывании. К этой гряде принадлежит и остров Итуруп, заселенный курильцами и отчасти японцами. Но русские промышленники в давние времена имели поселения на сем острове: из этого возник вопрос, кому владеть им, русским или японцам…»
Путятин фактически предложил японцам провести границу между Итурупом и Кунаширом, который в этом случае отходил к Японии. Это воодушевило японских переговорщиков, ибо, опасаясь присоединения России к США и западноевропейским государствам с целью совместного давления на Эдо, японцы в тайне не исключали варианта размежевания, по которому все Курильские острова, включая Кунашир, признавались российскими.
В 1854 г. в Японии была составлена «Карта важнейших морских границ великой Японии», на которой линия её границы на севере проведена жирной чертой по западному и северному побережьям о-ва Эдзо (Хоккайдо). Отсюда следует, что при благоприятных обстоятельствах Путятин мог отстоять права России на все южнокурильские острова, с которых русские были вытеснены силой.
Японцы по правилам торга первоначально выдвинули заведомо неприемлемые условия, потребовав ухода русских с Сахалина и передачи во владение Японии всех Курильских островов. Путятин же твердо настаивал на том, что граница должна проходить по проливу Лаперуза, то есть весь Сахалин надлежало оставить за Россией.
(«Карта Курильских островов с окололежащими местами». Составлена Г.Ф. Миллером не позднее 1755 г.)
Возможность определенных территориальных уступок Японии ради установления с ней торговли допускалась царским правительством. Однако предусмотренные уступки рассматривались как максимум того, на что могла пойти Россия. Отказ от прав России на южные Курилы мыслился как своеобразная компенсация Японии за ее согласие признать российским весь Сахалин, обладание которым в Петербурге считалось фактором особой геополитической важности. Как отмечалось выше, владение Сахалином позволяло контролировать устье Амура и прилегающие к нему обширные стратегически важные пограничные районы на континенте. Пределы возможного компромисса с Японией по территориальному размежеванию были определены в специальном документе царского правительства.
В «Дополнительной Инструкции» МИД России послу Е.В.Путятину от 24 февраля 1853 г., в частности, говорилось: «По сему предмету о границах наше желание быть по возможности снисходительными (не проронивая однако наших интересов) имея в виду, что достижение другой цели — выгод торговли — для нас имеет существенную важность.
Из островов Курильских южнейший, России принадлежащий, есть остров Уруп, которым мы и могли бы ограничиться, назначив его последним пунктом Российских владений к югу, — так, чтобы с нашей стороны южная оконечность сего острова была (как и ныне она в сущности есть) границиею с Японией, а чтобы с Японской стороны границиею считалась северная оконечность острова Итурупа.
При начатии переговоров о разъяснении пограничных владений наших и японских, представляется важным вопрос об острове Сахалине.
Остров сей имеет для нас особенное значение потому, что лежит против самого устья Амура. Держава, которая будет владеть сим островом, будет владеть ключом к Амуру. Японское Правительство, без сомнения, будет крепко стоять за свои права, если не на весь остров, что трудно будет оному подкрепить достаточными доводами, — то, по крайней мере, на южную часть острова: в заливе Анива у Японцев имеются рыбные ловли, доставляющие средства пропитания многим жителям прочих их островов, и по одному этому обстоятельству они не могут не дорожить означенным пунктом.
Если Правительство их при переговорах с Вами явит податливость на другие наши требования — требования по части торговли, — то Вам можно будет оказать уступчивость по предмету южной оконечности острова Сахалина, но этим и должна ограничиться сия уступчивость, т. е. мы ни в коем случае не можем признавать их прав на прочие части острова Сахалина.
При объяснении обо всем этом, Вам полезно будет поставить Японскому Правительству на вид, что при положении, в котором находится сей остров, при невозможности Японцам поддерживать свои права на оный — права, никем не признаваемые, — означенный остров может сделаться в самом непродолжительном времени добычею какой-нибудь сильной морской державы, соседство коей едва ли будет Японцам так выгодно и безопасно, как соседство России, которой бескорыстие ими испытано веками.
Вообще желательно, чтобы Вы устроили сей вопрос о Сахалине согласно с существующими выгодами России. Если же встретите непреодолимые со стороны Японского Правительства препятствия к признанию наших прав на Сахалин, то лучше в таком случае оставить дело это в нынешнем его положении.
Вообще, давая Вам сии дополнительные наставления, министерство иностранных дел отнюдь не предписывает оных к непременному исполнению, зная вполне, что в столь далеком расстоянии и в совершенном неведении хода настоящих дел в Японии, ничего нельзя предписать безусловного и непременного.
Вашему Превосходительству остается следовательно полная свобода действий».
Итак, хотя Путятину было разрешено в крайнем случае пожертвовать южными Курилами, он, действуя по обстановке, был волен как использовать данное позволение, так и продолжать отстаивать российские права на эти земли. Вице-адмирал, похоже, все же рассчитывал склонить японцев к признанию Сахалина владением России, а потому сознательно не уступал по Итурупу, стремясь использовать этот остров как «приз» для японцев в случае их согласия с российской позицией по сахалинскому вопросу. При этом Путятин был исполнен решимости добиться успеха порученной ему миссии. Он противился предложению японской стороны отложить вопрос о заключении российско-японского договора «на три-четыре года». Однако и бессмысленное пребывание в Японии не входило в планы русской миссии.
В обстановке, когда переговоры по сути дела зашли в тупик, Путятин решает на время покинуть японские берега с тем, чтобы получить сведения о событиях в европейской части России, ходе Крымской войны. Нельзя исключать, что при этом целью паузы было дождаться результатов американо-японских переговоров, а затем иметь дело с уже «открытой» Японией. Не случайно перед отплытием вице-адмирал, вручая японским представителям проект российско-японского договора, заявил о желании получить от японской стороны письменное подтверждение того, что «если право на торговлю и различные преимущества будут предоставлены другим великим державам, то, чтобы таковые распространялись и на Россию». Просьба Путятина была выполнена.
23 января 1854 г. во время прощального визита японские уполномоченные вручили главе российской миссии документ, в котором говорилось:
«1.Когда впоследствии правительство японское откроет свои порты для торговли, тогда Россия будет допущена ранее к этой торговле, чем какая-либо другая нация.
2.Если бы впоследствии Япония открыла торговлю для других наций, то в уважение соседства все права и преимущества, как торговые, так и всякого другого рода, которые будут предоставлены другим нациям сверх данных России, в то же время будут распространены и на российских подданных».
Вскоре стали известны результаты американо-японских переговоров. 31 марта 1854 г. в городе Канагава (Иокогама) был подписан договор, по которому Япония открыла для торговли с США порты Симода и Хакодатэ. Город Симода был определен как место пребывания американского консула. В октябре были установлены отношения и между Японией и Великобританией. Период трехсотлетнего затворничества нации Ямато завершился.
Путятин вновь оказался перед выбором. С одной стороны, были созданы условия для заключения долгожданного договора об установлении торговых отношений с Японией на весьма выгодных, аналогичных американским, условиях, а с другой — новый поход к японским берегам был сопряжен с немалым риском быть атакованным англо-французской эскадрой. Сложность состояла и в том, что в отличие от японо-американских соглашений, которые касались в основном прав на посещение портов, заключение российско-японского договора требовало разрешения сложной территориальной проблемы.
Путятин понимал, что быстро эту проблему на устраивающих Россию условиях разрешить не удастся. Конечно, если действовать по американскому методу, шантажируя японское правительство началом военных действий, можно было заставить Эдо согласиться с признанием Сахалина и южных Курил российскими. Однако Путятин отвергал методы силового давления. В рапорте генерал-адмиралу великому князю Константину он писал: «Имея другие повеления, я никак не намерен и не могу следовать их (американцев) примеру и потому буду продолжать действовать в отношении к японцам по принятой мной системе кротости и умеренности».
Путятин счел необходимым воспользоваться сложившейся ситуацией и, не теряя времени, вернуться в Японию с тем, чтобы добиться от японского правительства выполнения данного обещания установить отношения с Россией на уровне не ниже, чем с США.
Из Эдо было получено согласие начать новый раунд переговоров с русскими в расположенном на полуострове Идзу городе Симода. Для ведения переговоров туда были направлены уже известные российскому посольству Цуцуи и Кавадзи.
Вопреки ожиданиям Путятина японские уполномоченные вновь заняли в отношении японо-российского договора уклончивую позицию. Не имело эффекта и предложение российской стороны не спешить с установлением границы, а сосредоточиться на вопросах открытия торговли. Настроение у вице-адмирала было мрачное — вновь предстояли изнурительные переговоры, перспективы которых не вселяли оптимизма. Ситуация ещё более осложнилась, когда в дипломатию неожиданно вмешалась стихия. На следующий день после начала переговоров, 11 декабря 1854 г., в результате мощного землетрясения и цунами фрегат «Диана» затонул, и команда во главе с вице-адмиралом оказалась на берегу, в полной зависимости от благосклонности японских хозяев. Русским морякам был предоставлен приют в рыбацкой деревне Хэда.
Сложившееся положение не могло не сказаться на ходе переговоров. Японская сторона продолжала настаивать на своих требованиях, в частности по вопросу о включении южной части Сахалина до 50° северной широты в состав Японии. Это требование было выдвинуто ещё на переговорах в Нагасаки. Японский автор объясняет позицию представителей Эдо следующим образом: «Путятин вел с Кавадзи детальные переговоры. Между ними состоялось восемь встреч. Тем не менее, вопрос об установлении торговых отношений никак не сдвигался с мертвой точки. С трудом Путятину удалось вовлечь уполномоченных в обсуждение вопроса о границах. Он подчеркнул, что остров Итуруп является русской территорией, но японцы захватили его. Далее он твердо заявил, что весь Сахалин является территорией России. Кавадзи же утверждал обратное. Во время посещения русского корабля подчиненный Кавадзи Накамура Тамэя вместе с переводчиком Морияма Эйносукэ увидел там карту, изданную в Англии, на которой линия государственной границы между двумя странами на Сахалине проходила по 50-й параллели. Об этом он сообщил Кавадзи. На этом основании Кавадзи и предложил Путятину провести пограничную линию именно по 50° с.ш.».
Уступка Японии южной половины Сахалина была чрезмерным требованием, с которым в Петербурге не смогли бы согласиться. Понимая это, Путятин доносил 18 июля 1855 г. в столицу:
«После окончательной гибели фрегата я крайне опасался, чтобы японцы, воспользовавшись нашим положением, не стали вовсе отказываться от заключения трактата или, по крайней мере, не вздумали бы делать новых притязаний относительно определения границ.
Я до сего не раз находился вынужденным объяснить им, что скорее совсем с ними разойдусь, нежели соглашусь на неуместные их требования; опасения мои были, однако же, излишни, японцы принимали искреннее участие в нашем бедствии и хотя сначала настаивали, чтобы целое племя айносов острова Сахалин было признано японским, но окончательно согласились выпустить эту статью и вообще были умеренные и сговорчивее, чем можно было ожидать…»
Умеренность и сговорчивость японцев, о которой писал Путятин, имела различные причины. Одна из них, на наш взгляд, состояла в том, что в действительности для Японии было выгодно установление добрососедских отношений с могучим соседом на севере. Японское правительство не желало оставаться один на один с американцами, которые с самого начала проявили неуважение к Стране восходящего солнца и явно не собирались иметь с ней дело на равных. Отношения с Россией, которая демонстрировала искреннее стремление к добрососедству, могли стать противовесом своекорыстной политике США, сдерживая их намерение подчинить себе Японию.
С другой стороны, как уже отмечалось выше, российское правительство не желало усиления влияния США в Северо-Восточной Азии, обосновано усматривая в дальневосточной политике Вашингтона угрозу интересам России. Не отвечало российским интересам и обретение американцами особого положения в Японии. Можно предположить, что в известной степени «американский фактор» помог русским и японцам прийти к согласию по поводу установления отношений.
Необходимость определения линии прохождения границы на севере все в большей степени осознавали и японцы. В противном случае возникала опасность включения в борьбу за обладание Курилами западных держав. На Эдо произвело впечатление сообщение о том, что направленные в ходе Крымской войны на Дальний Восток английские и французские корабли не только бомбардировали Камчатку, но и совершили нападение на Уруп, разрушив на острове русскую факторию.
(На фото англичане во время Крымской войны)
Хотя по поводу Сахалина разногласия оказались непреодолимыми, японцы стали склоняться к тому, чтобы, воспользовавшись трудной для русских ситуацией, убедить их пожертвовать не только Кунаширом и Малой Курильской грядой (Хабомаи и Шикотан), но и Итурупом. Как отмечалось выше, Путятин имел разрешение на такую жертву, но хотел использовать Итуруп как козырь в торге по поводу Сахалина. К сожалению, это не удалось. Самый крупный остров Курильской гряды был отдан Японии ради установления торговых отношений. Это решение Путятина до сих пор вызывает споры среди историков.
Следует отметить, что Путятин не сразу согласился на сдачу Итурупа. Сначала он предложил разделить остров пополам. Однако японцы «убедили» вице-адмирала в нецелесообразности такого решения, припугнув тем, что такое предложение «замедлит переговоры». Они знали, что русская миссия, опасаясь нападения англичан и французов, стремиться завершить переговоры как можно скорее и, конечно, использовали эту заинтересованность.
Ниже приводится фрагмент из материалов переговоров Путятина с японскими уполномоченными в январе 1854 года:
«Путятин: Курильские острова с давних времен принадлежали нам и на них находятся теперь русские начальники. На Уруп Российско-Американская компания ежегодно посылает суда скупать меха и проч., а на Итурупе Русские имели свое заселение ещё прежде, но так как он теперь занят Японцами, то нам и предстоит поговорить об этом.
Японская сторона: Мы считали все Курильские острова издавна принадлежащими Японии, но так как большая часть из них перешла один за другим к вам, то об этих островах нечего и говорить. Итуруп же всегда считался нашим и мы полагали это дело решенным, равно как и остров Сахалин или Крафто, хотя мы и не знаем как далеко последний простирается к северу.
Так как мы не имеем точного понятия о Сахалине, то желательно бы знать, как Вы приблизительно полагаете провести на этом острове границу.
Путятин: Я считаю справедливым оставить за Японией те места, на которых Японские подданные имеют свое поселение. Вся же остальная часть Сахалина должна считаться принадлежащею России. Японскому Государству могут по справедливости принадлежать только те места, право на которые оно подтвердит верными документами и докажет, что они ей всегда принадлежали.
Вам должно принять во внимание, что северная и средняя часть Сахалина никогда не были под вашей властью, что даже на самой южной оконечности острова вы появились недавно и еще не имеете там прочных заселений, следовательно, вам будут возвращены только те места, которые вами действительно заселены прежде других.
Во многих местах острова мы имеем уже в настоящее время свои посты и даже пользуемся ломкою каменного угля в копях, которые находятся гораздо южнее половины острова. При посещении этих мест Русскими они не нашли в них ни одного Японца, а встретили их только в самой южной части острова, в заливе Анива, и то в малом числе. Японское правительство не может иметь притязаний на места, которыми мы пользовались, и, следовательно, России бесспорно должна принадлежать гораздо большая часть острова, нежели Японии.
Я думаю теперь заключить вопрос о Сахалине условием, что только те земли могут быть возвращены Японии, которые давно ей принадлежали и перейду теперь к вопросу об острове Итуруп.
Так как в прежние времена Русские имели свои поселения на Итурупе, но впоследствии по разным обстоятельствам оставили их и теперь остров занят Японцами, то я полагаю разделить его пополам, так чтобы половина принадлежала нам, а другая Японии.
Японская сторона: Делить Итуруп нам будет чрезвычайно трудно и это только замедлит переговоры. Уславливаться о Сахалине нам гораздо легче, ибо он заселен частью Русскими, частью Японцами.
Путятин: Итуруп мы можем разделить на том же основании, как и Сахалин, оставив за вами те места и земли, на которых вы имели постоянные поселения и удержим за собою те из них, которые принадлежат Айносам (айну).
Японская сторона: Айносы всегда считались подданными нашего Правительства, и, следовательно, все им принадлежащее должно считаться принадлежащим и Японскому Правительству.
Путятин: Когда мы имели поселение на Итурупе, то на приведенном вами основании, Айносы принадлежали и нам, тем более что, кроме Итурупа, они заселяют ещё многие из островов Курильской гряды, принадлежащие с давних времен России. Мы не объявляем притязаний на Айносов, обитающих на острове Езо (Хоккайдо), но имеем равное с вами право на Айносов острова Итурупа, и потому и необходимо определить на нем нашу границу.
Японская сторона: Что значит для обширной империи, какова Россия, такой маловажный остров как Итуруп? Дележ его будет сопряжен для нас с большими затруднениями, а потому не лучше ли, приняв в уважение наши доводы, оставить это дело как оно есть».
В конце концов, Путятин ради установления межгосударственных отношений решил воспользоваться данным ему правом уступить все южные Курилы. 7 февраля (26 января) 1855 г. он подписал Симодский трактат, по которому устанавливалось, что «границы между Россией и Японией будут проходить между островами Итуруп и Уруп», а Сахалин объявлен «нераздельным между Россией и Японией». В результате к Японии отходили острова Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп, долгое время входившие в состав Российской Империи. Согласно трактату для торговли с Россией открывались три японских порта — Нагасаки, Симода и Хакодатэ.
(Симодский трактат)
В оправдание же занятой вице-адмиралом позиции можно ещё раз сослаться на крайне неблагоприятные для России международные условия, в которых проходила завершающая стадия переговоров. Можно допустить и то, что предпринятое Путятиным смягчение ранее заявленных территориальных условий заключения договора, в известной степени носило субъективный, личностный характер. Как отмечалось выше, глава российской миссии всерьез опасался ужесточения переговорной позиции Японии после кораблекрушения «Дианы» и даже собирался в этом случае покинуть Японию ни с чем.
Однако проявленные японцами искреннее участие и помощь потерпевшим, вплоть до готовности построить для миссии новый корабль, не могли не породить у Путятина чувства благодарности. Он писал: «Доброе расположение к нам японцев, несмотря на внушения врагов наших англичан, старавшихся во время последнего их посещения Нагасаки очернить все действия русского правительства, выказалось не только в выражении симпатии при нашем бедствии, но и в содействии, оказанном нам для возвращения в отечество». Оказало это влияние на ход переговоров или нет, гадать трудно. Фактом истории является то, что в сложившихся неординарных обстоятельствах Путятин счел возможным максимально использовать предусмотренные инструкцией уступки.
Полувековые усилия российской дипломатии наконец-то увенчались успехом — отношения с Японией были установлены, как сейчас принято говорить, «в полном объеме». Подписанный договор официально именовался «Трактат о торговле, заключенный между Россией и Японией в Симоде 26 января 1855 года». В преамбуле Трактата целью соглашения определялось «поставить между Россиею и Япониею мир и дружбу».
Далее следовали статьи договора:
«Статья 1. Отныне да будет постоянный мир и искренняя дружба между Россией и Японией. Во владениях обоих Государств Русские и Японцы да пользуются покровительством и защитою, как относительно их личной безопасности, так и неприкосновенностью их собственности.
Статья 2. Отныне границы между Россией и Японией будут проходить между островами Итурупом и Урупом. Весь остров Итуруп принадлежит Японии, а весь остров Уруп и прочие Курильские острова к северу составляют владение России. Что касается острова Крафто (Сахалина), то он остается неразделенным между Россией и Японией, как было до сего времени.
Статья 3. Японское Правительство открывает для Русских судов три порта: Симода, в княжестве Идзу, Хакодате, в области Хакодате, и Нагасаки, в княжестве Хизен. В этих трех портах Русские суда могут отныне исправлять свои повреждения, запасаться водою, дровами, съестными припасами и другими потребностями, даже каменным углем, где его можно иметь, и платят за все это золотою или серебряною монетою, а в случае недостатка денег заменяют их товарами из своего запаса. За исключением упомянутых гаваней, Русские суда не будут посещать других портов, кроме случаев, когда по причине крайней нужды судно не будет в состоянии продолжать свой путь. Сделанные в таких случаях издержки будут уплачиваться в одном из открытых портов.
Статья 4. Претерпевшим крушение судам и лицам в обоих Государствах будет оказываться всякого рода пособие, и все спасшиеся будут доставляемы в открытые порты. В продолжение всего их пребывания в чужой земле они пользуются свободою, но подчиняются справедливым законам страны.
Статья 5. В двух первых из открытых портов Русским дозволяется выменивать желаемые товары и имущества на привезенные товары, имущества и деньги.
Статья 6. Российское Правительство назначит Консула в один из двух первых упомянутых портов, когда признает это необходимым.
Статья 7. Если возникнет какой-либо вопрос или дело, требующее обсуждения или решения, то оное будет обстоятельно обсуждено и устроено Японским Правительством.
Статья 8. Как Русский в Японии, так и Японец в России всегда свободны и не подвергаются никаким стеснениям. Учинивший преступление может быть арестован, но судиться не иначе, как по законам своей страны.
Статья 9. В уважение соседства обоих Государств, все права и имущества, какие Япония предоставила ныне или даст впоследствии другим нациям, в то же самое время распространяются и на Русских подданных.
Трактат сей будет ратифицирован Его величеством Императором и Самодержцем Всероссийским и Его Величеством Великим Повелителем всей Японии или, как сказано в прилагаемом особом условии, их уполномоченным, ‑ и ратификации будут разменены в Симоде не ранее девяти месяцев, или как обстоятельства позволят. Ныне же размениваются копии с трактата за подписью и печатями Полномочных обоих Государств, и все статьи его получают обязательную силу со дня подписи и будут хранимы обеими договаривающимися сторонами верно и ненарушимо.
Заключён и подписан в городе Симода, в лето от Рождества Христова 1855, Января в 26 день, или Ансей в первый год, 12 месяца в 21 день».
Трактат подписали Е.В.Путятин, Цуцуи Хидзэн-но-ками и Кавадзи Саэймондзи.
«Во время этих переговоров вопрос об определении границы был успешно разрешен благодаря тому, что обе стороны — Япония и Россия признали тот факт, что власть России простиралась до острова Уруп, а власть Японии — до островов Итуруп и Кунашир. Не прибегая к угрозе применения военной силы, Е.В.Путятин добился договоренности путем переговоров. В этом отношении его поведение кардинально отличалось от американской «дипломатии канонерок», проводя которую США добились открытия портов Японии, направив в нарушение запрета её правительства четыре своих военных корабля непосредственно в Токийский залив и прибегнув к угрозе открыть артиллерийский огонь по замку Эдо.
Российская сторона выразила благодарность Японии за то, что российские военные моряки смогли возвратиться на родину на новом судне, построенном вместо потерпевшего крушение в бухте Хэда…»
Территориальное размежевание на Курилах произошло в пользу Японии. При этом серьезной проблемой для России оставались необоснованные претензии японского правительства на южную половину Сахалина. Вопрос о закреплении этого острова за Россией выдвинулся как один из приоритетных в дальневосточной политике Петербурга.
Очередная попытка добиться признания прав России на весь Сахалин была предпринята при посещении в 1859 г. Эдо российской эскадрой во главе с генерал-адъютантом Н.Н.Муравьевым-Амурским. Тогда было заявлено, что «Сахалин с давних пор принадлежит России». По предложению российской стороны, в случае признания Сахалина российским, рыболовные промыслы японцев вблизи острова оставались в их частном владении и под защитой русских законов.
Реакция правительства бакуфу была отрицательной. Было заявлено, что следует произвести раздел острова по 50-й параллели, то есть пополам, или оставить Сахалин неразделенным, как это предусмотрено положением Симодского трактата о совместном владении.
Японцев беспокоили сообщения о том, что на Сахалин прибывает все больше русских, которые строят жилища и разрабатывают каменноугольные месторождения в южной части острова. В июле 1862 г. в Петербург прибыла японская миссия во главе с С. Такэноути, которому было поручено продолжить переговоры о разделе Сахалина по 50-ой параллели.
В случае отказа российского правительства заключить соглашение на таких условиях, предусматривалось предложить вариант аренды Японией южной половины острова. Японская дипломатическая миссия была принята императором Александром II, а также министром иностранных дел А.М.Горчаковым. Российскую делегацию возглавлял директор Азиатского департамента МИДа Н.П.Игнатьев. Шесть раундов переговоров результатов не дали — японцы упорно настаивали на своем.
Тем временем продолжалось военное строительство на Сахалине — из донесений японских агентов следовало, что русские сооружают на острове форты, оснащая их пушками и другим вооружением. Опасаясь полной утраты позиций Японии на Сахалине, губернатор Хакодатэ рекомендовал Эдо несколько отойти от занятой позиции и попытаться убедить царское правительство пойти на компромисс, а именно — на раздел острова не по 50-ой, а по 48-ой параллели.
В 1866 г. японское правительство направляет в Петербург полномочную делегацию для обсуждения вопроса о государственной границе на Сахалине. Однако состоявшиеся в российском МИД переговоры к кардинальному решению проблемы не привели. Российское правительство, отвергнув предложение Японии о демаркации границы по 48-ой параллели, настаивало на праве России владеть всем островом.
В середине 70-х годов японские власти сознавали, что противостоять России на Сахалине, пытаться конкурировать с ней в хозяйственном развитии острова Япония не в состоянии. Сезонное использование южной оконечности Сахалина для нужд рыболовства не выглядело серьезным аргументом в затянувшемся территориальном споре. Тогда родилась идея отказаться от претензий на Сахалин, а за это побудить Петербург уступить Японии все Курильские острова до Камчатки. Перед отправлением в Россию Эномото получил от правительства инструкцию, согласно которой он должен был добиться на переговорах следующих целей: «1. Покончить с совместным владением Сахалином, весь Сахалин уступить России; добиться получения всех Курильских островов, как территории, по площади равной половине Сахалина. 2. Провести точную государственную границу».
Однако Эномото не спешил излагать основную японскую позицию. В ходе переговоров с директором Азиатского департамента МИД России П. Стремоуховым он предъявил претензию не на южную половину, а на весь Сахалин, заявив: «Ваша страна желает владеть всем островом, имея в качестве границы пролив Лаперуза (Соя). Наша страна также желает владеть всем островом, имея в качестве границы Татарский пролив. Поскольку спор не решен, то хотелось бы провести границу справедливо по естественному рельефу Сахалина».
Подобная позиция Эномото удивила российских переговорщиков. Однако впоследствии японский посол выдвинул ещё более поразительное предложение о том, что «остров Уруп и прилегающие к нему три небольших острова навечно становятся собственностью Японии и Японии же должны быть переданы русские военные корабли».
И лишь 4 марта 1875 г. Эномото впервые заговорил об «отказе от Сахалина за соответствующую компенсацию».
Он заявил: «В качестве платы нам хотелось бы получить все Курильские острова».
На это заявление следует обратить особое внимание, ибо подчас можно услышать мнение о том, что предложение об «обмене» всех Курильских островов на Сахалин якобы сделала российская сторона.
Утверждения некоторых историков о том, что российское правительство якобы с готовностью ухватилось за это предложение, едва ли следует считать верным. Фактом является то, что в условиях обострения ситуации на Балканах, перспективы очередной войны с Турцией, которую вновь могли поддержать западные державы, российское правительство было заинтересовано как можно скорее разрешить дальневосточные проблемы, в частности сахалинскую. Однако предложение отдать Японии все Курильские острова выглядело чрезмерным.
Восприняв сделанное Эномото предложение как сознательно завышенное первоначальное условие, российские переговорщики, согласившись обсуждать идею «обмена», на деле намеревались вести дипломатический торг. Японскому послу был предложен вариант, по которому в обмен на признание Сахалина российским Японии передавались бы Курильские острова за исключением трех северных — Алаида, Шумшу и Парамушира.
Сохранение за Россией этих островов позволяло оставить для российских кораблей свободный выход в Тихий океан, что имело важное стратегическое значение. Это выглядело как разумный компромисс, тем более, если принять во внимание уступку при аналогичных обстоятельствах Японии южнокурильских островов. Однако царское правительство не проявило достаточной настойчивости.
Складывается впечатление, что в те годы российский император и его министры стали тяготиться дальневосточными владениями, экономические выгоды от которых были не столь велики. Не осознавали они в должной степени и будущее стратегическое значение Курильских островов. С другой стороны, Эномото должен был неукоснительно выполнять инструкцию своего правительства, требовавшей передачи Японии всех Курил до Камчатки. Так как посол отказывался рассматривать компромиссные варианты, было запрошено согласие российского правительства, а затем императора на заключение договора на японских условиях. Монаршее согласие было получено.
25 апреля (7 мая) 1875 г. в Санкт-Петербурге состоялось подписание документа, который остался в истории под названием «Трактат, заключенный между Россией и Японией 25 апреля 1875 года, с дополнительной статьею, подписанной в Токио 10 (22) августа 1875 г.». По соглашению, права на владение всем островом Сахалин получала Россия, а все Курильские острова переходили во владение Японии.
Японским судам предоставлялось право в течение десяти лет свободно посещать сахалинский порт Корсаков. За японскими рыбаками закреплялось право вести рыбную ловлю в Охотском море и у берегов Камчатки. За находившиеся на южной оконечности Сахалина японские постройки и другое имущество российская сторона обязалась выплатить компенсации. Таким образом, при заключении соглашения Япония получила четко зафиксированные экономические привилегии. Что касается российских интересов на Курилах, то они были утрачены без какого-либо возмещения.
Хотя договор 1875 г. нередко именуют «обменным», в действительности речь шла не об обмене одной территории на другую, а о сдаче Курил в обмен на формальное признание Японией российских прав на Сахалин, который и так фактически принадлежал России. Следует обратить особое внимание на тот факт, что Россия была вынуждена пожертвовать своей территорией, которая была официально, в том числе с точки зрения международного права, признана таковой по Трактату 1855 г., а «обмененные» японские права на Сахалин не имели никакого юридического оформления. Поэтому утверждения о том, что Петербургский договор 1875 г. «был по настоящему равноправным договором», справедливы лишь для Японии. Россия же, как и в 1855 г., ради добрососедства с Японией вновь пошла на существенные территориальные уступки.
(Адмирал Путятин из аниме «Bakumatsu no Spasibo»)
«От обмена Курильских островов на Сахалин, — говорил один из царских дипломатов, — Россия не только не получила выгод, но наоборот, попала впросак, потому что, если Япония устроит сильный порт на каком-нибудь из Курильских островов и тем пресечет сообщение Охотского моря с Японским, Россия потеряет выход в Тихий океан и очутится как бы в сетях. Напротив, если бы она продолжала владеть Курильскими островами, Тихий океан был бы для нее всегда открыт».
Разрешение в 1875 г. территориальных проблем создавало условия для более активного развития российско-японских отношений. Однако наступившая в результате незавершенной буржуазной революции эпоха Мэйдзи ознаменовалась не только модернизацией Японии, но и ее вступлением в борьбу за раздел мира. В 1874 г. она напала на остров Тайвань и стала готовиться к войне с Китаем.
Политика экспансии Японии на азиатском континенте неизбежно вела к столкновению интересов ведущих держав мира, привносила напряжение и в российско-японские отношения. Борьба двух государств за влияние в Северо-Восточной Азии вела к ситуации, когда возникавшие империалистические противоречия становилось все труднее разрешать мирными средствами. Такие грозящие вооруженным столкновением противоречия отмечались и в японо-российских отношениях. Как известно, попыткой разрешения этих противоречий, в том числе территориальных, явилась развязанная Японией в 1904 г. война против Российской Империи. [#.]
@темы: занимательная История